66 
И тут я вижу это.
Номер на майке.
12. Тот же, что и у меня.
– Вот объект твоей персональной опеки[10],– произносит голос за моей спиной.
Это Марв. Ричи тоже подходит поближе.
– Удачи, Эд, – старается не хихикнуть он.
А я выдаю нервный смешок:
– Ага… Да вы чего? Оно ж меня раздавит! В буквальном смысле!
– Слушай, а это точно мужик? – интересуется Марв.
Я наклоняюсь и берусь за большие пальцы ног – растягивая задние мышцы бедра.
– Попробую выяснить, когда оно на меня навалится…
Как ни странно, особого волнения я не испытываю.
Болельщики начинают нетерпеливо покрикивать.
– Пошли, ребята, – говорит Мерв.
Я не ошибся, если что, – Мерв, не Марв. Мервом я назвал усатого толстяка, – а вдруг его имя совсем не Генри? Так или иначе, но приятели к нему по-другому, чем как к Мерву, не обращаются – из-за усов, я думаю.
Мы подтягиваемся и становимся плечом к плечу, голова к голове – надо набраться командного духа. Дух у нас мощный – от покрытых трехдневной щетиной морд так и разит пивом и потом. Весело щерятся рты с выбитыми в драках зубами.
– Ну, парни, – говорит Мерв. – Мы выйдем на поле и сделаем – что?
Все молчат.
– Ну?
– А я не знаю… – отзывается кто-то неуверенно.
– Мы порвем всех на тряпки!!! – взревывает Мерв, и парни, наконец-то сообразившие, что к чему, согласно кивают и одобрительно бурчат.
Ричи, впрочем, зевает. Несколько голосов подхватывают слова Мерва, но в оглушительный боевой клич наше фырканье и ругань так и не перерастают. Хотя в угрозах недостатка нет, – парни обещают порвать, растерзать и вообще выпустить кишки «Соколам».
«И это взрослые люди, – вздыхаю я про себя. – Как малые дети, прости господи».
Звучит свисток. Судья у нас, как всегда, Регги Ла Мотта – весьма популярный в округе, второго такого пьяницу днем с огнем не сыщешь. Он и на судейство-то соглашается из-за двух бутылок спиртного – на них скидываются все игроки. Бутылка от команды – такой уговор.
– Ладно, мужики! Сейчас мы пойдем и уроем их! – Придя к этому во всех отношениях замечательному компромиссному решению, парни бегут на поле.
А я быстренько подскакиваю к дереву, под которым оставил Швейцара. Пес спит, а рядом сидит мальчик и гладит его.
– Ты присмотришь за моей собакой? – спрашиваю я.
– Хорошо, – соглашается детка. – Меня зовут Джей.
– А его – Швейцар, – представляю я пса и бегу на поле, где уже строятся команды.
– Значица, так, – начинает установочную речь Регги.
Голос у него заплетается. Игра еще не началась, а он уже пьян в стельку.
Впрочем, никто не возражает.
– Будете выпендриваться, как в прошлом году, я плюну, развернусь и уйду отсюда! Ищите себе тогда другого судью!
– А как же две бутылки, Per? – несмело интересуется кто-то. – Ты ж их не получишь!
– Засуньте свои бутылки себе в задницу! – строго отвечает судья. – Все всё поняли?
Все, похоже, поняли.
– Да, Per, спасибо, что согласился быть судьей.
– Да, да, все понятно…
Команды выходят навстречу друг другу и обмениваются рукопожатиями. Я пожимаю руку своему противнику, – он возвышается, как осадная башня, его тень закрывает меня полностью. Я был прав. Это мужчина, но от Мими из «Дрю Керри» его не отличить.
– Удачи, – роняю я.
– Подожди чуток, – низким грудным голосом отвечает Мими.
Нет, правда, накрасить его так же, голубыми тенями во все веко, – и получится точная копия.
– Я тебя в клочья порву! – с сексуальной хрипотцой обещает мне Мими.
Ну что ж, пора начинать наши маленькие веселые игры.
«Соколы» вводят мяч в игру, вскоре я получаю передачу. И теряю мяч.
Потом снова получаю передачу.
И снова теряю мяч – огребая по полной программе от Мими, который вколачивает меня башкой в землю, нашептывая на ухо всякие нежности из серии: «Щас кишки выпушу». Ругань и оскорбления – это святое. Не зря матч называется «Ежегодный беспредел»! Болельщики тоже не отстают: орут, свистят, выкрикивают непристойности, острят и издеваются. Ну и конечно, пьют – пиво и вино, и едят – пироги и хот-доги. Еду и напитки продает каждый год один и тот же парень – выкатывает на стадион тележку, и все счастливы, в том числе и дети – для них припасены леденцы и газировка.
А «Соколы» тем временем забивают нам один за другим и уходят в серьезный отрыв.
– Да что вообще происходит?! – слышу я раздраженный голос, стоя у ворот после того, как в них влетел очередной мяч.
66 
