Последние отзывы

  117  

На вопрос отвечает Дэрил. Он подходит поближе и говорит:

– Знаешь, Эд, ты прямо как твой папаша – ни грамма оптимизма. Извини, но что есть, то есть.

– Я понял.

– Нас наняли, чтобы испытать тебя. И посмотреть, сможешь ли ты избежать такой же жизни.

И он тычет пальцем в надгробие.

– Правда, есть один нюанс, – вступает в беседу Кейт. – Твой отец к этому не имеет никакого отношения.

Смысл его слов доходит до меня очень медленно.

Итак. Это не Одри. И не отец.

Толпы вопросов выстраиваются у меня в голове в длиннющие очереди, как на выходе со стадиона после футбольного матча или концерта. Они толкаются, пихаются и пробиваются вперед. Некоторые пытаются пролезть в обход. Другие смирно сидят на своих местах, ожидая, когда толпа поредеет и они смогут ко мне подобраться.

– Тогда что здесь делаете вы? – интересуюсь я. – Вы-то как узнали, что я примчусь сюда прямо сейчас?

– Тот, кто нанял, тот и сказал, – невозмутимо отвечает Дэрил.

– Сказал, что ты сюда придешь, – снова вступает Кейт.

Замечательный у них сегодня дуэт. Согласованный.

– Вот мы и пришли.

И он улыбается – я бы сказал, сочувственно.

– Он ни разу не ошибся, всегда все правильно говорил.

Я пытаюсь осмыслить сказанное.

– Ну…

Начало хорошее, а вот что говорить дальше?

Ага, вот и нужные слова:

– И кто вас нанял?

Дэрил лишь качает головой:

– Эд, не знаю. Мы просто делаем, что приказано. – И он закругляется: – В общем, Эд, тебе сказали прийти сюда, чтобы ты понял: так, как умер твой отец, ты, Эд, умирать не хочешь. В общем, как-то так. Понял?

Я киваю в ответ.

– А теперь мы должны тебе кое-что сказать. А потом исчезнуть из твоей жизни.

Я напрягаюсь:

– И что же это?

Они уже идут прочь.

– Просто подожди еще немного.

Я стою как дурак.

А что мне еще делать?!

Дэрил и Кейт шествуют по дорожке и растворяются в темноте. Все, они ушли. Я их больше никогда не увижу.

– Спасибо, – бормочу я.

Но они меня, конечно, не слышат. А жаль.

Через несколько дней я понимаю, что ожидание разрушает мне мозг. Я не могу больше ждать! Мне плохо! И тут ко мне в такси садится парень в джинсах, пиджаке и бейсболке. А я еду с работы – рано утром, почти на рассвете.

Он садится на заднее сиденье.

Все как обычно.

Я спрашиваю, куда едем.

Все как обычно.

И тут он говорит:

– Шиппинг-стрит, двадцать шесть.

А вот это совсем необычно.

От этих слов меня перекашивает, и я еле успеваю затормозить.

– Езжай, езжай, – говорит он, не поднимая глаз. – Я же тебе сказал, Эд: Шиппинг-стрит, двадцать шесть.

И я еду.

Мы не обмениваемся ни единым словом. Вот и наш пригород. Я еду очень осторожно, глаза нервно моргают. Сердце бьется как сумасшедшее.

Вот и поворот на мою улицу. Я останавливаю машину перед своим домом.

И тут парень на заднем сиденье снимает бейсболку и смотрит на меня. И я вижу его лицо в зеркале заднего вида.

– Так это ты! – ору я.

– Ага.

Это даже не шок. И не крайнее изумление. Это вообще черт-те что! Я даже двинуться не могу! Все мысли из головы повылетали! Потому что на заднем сиденье расположился неудачливый грабитель из самого начала моего рассказа – тот, что пытался взять банк. Те же рыжие усишки, та же страшная до невозможности рожа.

– Шесть месяцев-то уже прошло, – объясняет он.

Дружелюбно так объясняет.

– Но…

– Ты, главное, вопросов не задавай, – перебивает он. – Езжай дальше. На Эдгар-стрит, сорок пять.

Я делаю, как он говорит.

– Теперь на Харрисон-авеню, тринадцать.

И так, один за другим, мы с незадачливым грабителем объезжаем все адреса. Миллы, Софи, отца О’Райли, Энджи Каруссо, братцев Роуз.

– Ну что, припоминаешь? – всякий раз спрашивает он.

А я возвращаюсь мыслями к каждому адресу, к каждому посланию.

– Да, – отвечаю. – Как же не вспомнить.

– Отлично. Теперь на Глори-роуд. Клоун-стрит. А потом к дому твоей мамы. Ариэль-стрит. Последние три адреса ты и сам знаешь.

Мы катаемся по пригороду от улицы к улице, а солнце ползет вверх по небу. Подъезжаем к дому Ричи, потом к детской площадке с нестриженой травой, потом к дому Одри. И каждый раз меня захлестывают воспоминания. Временами мне даже хочется остановиться и погрузиться в них полностью.

Остаться там, вместе с ними, навеки.

Стоять с Ричи по колено в реке.

Смотреть, как Марв качает дочку.

Танцевать с Одри в разгорающемся пламени рассвета.

– А теперь куда? – спрашиваю я, когда мы возвращаемся к моему дому.

  117