106 
Способ третий: подойти и спросить – без обиняков.
А вот это самая опасная тактика. Потому что Марв может упереться, как осел, – а он великий мастер упрямиться подобно этому парнокопытному – и не сказать вообще ничего. Стоит Марву почувствовать, что меня как-то заботит его состояние (а по правде говоря, мне обычно пофиг, как он да что он), как друг мой замкнется в своей скорлупе, и я из него ни слова не вытяну.
Плюсы: тактика честная, открытая и не требующая особой интеллектуальной подготовки и сидения в засаде. Она либо сработает, либо нет. Все зависит от момента – подвернется ли он.
Итак. Внимание, вопрос.
К какому способу прибегнуть в первую очередь?
Непростой вопрос, на самом-то деле. Я чуть голову не сломал, но правильный ответ обнаружился довольно затейливым способом.
Случилось невозможное.
Где?
На Четвертой авеню. Она так и стелилась мне под ноги, а я сначала ничего и не понял.
В каком месте?
В супермаркете.
Когда?
В четверг вечером.
Как?
А вот так.
Я захожу в магазин и покупаю там кучу продуктов – на всю неделю. И выхожу, весь увешанный пакетами. Они жутко оттягивают мне руки. Приходится остановиться – я и так весь в мыле.
И тут ко мне подходит бродяга – бородатый, беззубый и очень бедный.
У него такое выражение лица, словно он сейчас умрет.
От стыда. Еле слышным голосом бродяга спрашивает, не подам ли я какую-нибудь мелочь. Бродяга понимает, как это унизительно, и очень страдает.
Проговорив свою тихую просьбу, он тут же опускает глаза. Он, конечно, меня разжалобил, хотя замечает это, лишь когда я лезу в карман за кошельком.
И вот я открываю бумажник, пальцы мои дотрагиваются до купюр – и бац! Меня осеняет! Ответ на вопрос буквально шлепается к ногам и таращится, как подбитая утка!
Как же я сразу не догадался!
Внутренний голос выдает правильный ответ – мгновенно, в виде совершенно отчетливой мысли. Я даже озвучиваю его – вслух. Чтобы запомнить.
– Попроси у него взаймы…
Я проговариваю эти слова – едва слышно, исключительно для себя: сказал – и положил обратно в голову.
– Что-что, простите? – переспрашивает бродяга – все таким же тихим, несчастным голосом.
– Попроси у него взаймы! – говорю я снова – теперь уже громче.
Фраза так и рвется с губ!
Старик поникает и привычно бормочет:
– Простите, сэр. Извините, что побеспокоил…
Но я достаю из кармана и выдаю ему пять долларов.
А он стоит и смотрит на купюру, как на Святое Евангелие. Наверное, ему не так уж часто подают купюрами.
– Благослови вас Бог!
У него на лице написан благоговейный ужас перед такой огромной суммой. А я снова берусь за свои пакеты.
– Нет, – отвечаю. – Пусть Бог благословит вас, сэр.
И иду домой.
Ручки пакетов до крови врезаются в ладони, но я не против. Совсем нет!
7 ♥. Неизвестный Маре
Он работает. Выпивает. Играет в карты. Целый год ждет футбольного матча перед Рождеством.
Как-то так.
Что еще есть в жизни Марва?
Ах да, сорок тысяч в банке.
Во вторник я навещаю Миллу. Мне очень нравится быть Джимми и вряд ли когда надоест. А вот «Грозовой перевал» меня раздражает. Нет, ну сами подумайте! Помните Хитклифа? Вот ведь урод, каких мало! А Кэтрин? Она реально меня бесит! Но больше всех я ненавижу Джозефа. Отвратительный, мерзкий поганец-слуга. К тому же он постоянно толкает какие-то проповеди, в которых я не понимаю ни слова.
Так что самое приятное в чтении – Милла. Да, со страниц встает ее милый образ. Думаю о Бронте – и вспоминаю Миллу. Пожилая леди смотрит большими влажными глазами, а я читаю. Закрывая книгу, я поднимаю глаза и вижу ее в кресле. Пожалуй, Милла – самое мое любимое задание.
А после Миллы – Софи, отец О’Райли и семья Татупу. Даже братцы Роуз мне нравятся.
Ну хорошо, хорошо.
Признаю, братцы Роуз – это я загнул.
В последнее время мы со Швейцаром много гуляем. Я вспоминаю задания. На самом деле есть в этом что-то неправильное, нечестное. Погружаться в приятные воспоминания нужно по завершении дела, а до этого далеко. У меня еще два послания. Предназначенные моим лучшим друзьям.
А может, именно поэтому я так много вспоминаю.
Потому что мне страшно – за Марва и за Одри.
И за себя тоже.
«Я не могу, не имею права их подвести!» – твержу я себе беспрерывно. А время идет – минута за минутой, минута за минутой.
И мне страшно. Просто страшно.
106 
