Последние отзывы

  22  

— Нет, конечно, — сказал Барнаби. — У меня однажды был очень хороший друг по имени Лиэм Макгонагалл. Он мне жизнь спас, когда у нас школа сгорела дотла. Ну, школа — это она так называлась, на самом деле она была скорей как тюрьма.

— Это ты ее сжег? — спросила Марджори, вновь наклонившись к нему, и потыкала ему в бок палочкой для еды.

— Нет, — ответил Барнаби. — Я б такого ни за что не сделал.

— А всякие проказы с нашей горелкой тебе в голову не придут?

— Да не жег я ее! — возмутился Барнаби. — Она б сама все равно сгорела.

— А то я подумала, что мама тебя, может, из-за этого выгнала.

— Она меня выгнала, потому что сказала — я не такой, как все.

Обе дамы впервые затихли. Посмотрели на Барнаби, потом друг на друга, потом — снова на мальчика.

— А знаешь, — сказала Этел уже спокойнее и тише, — сорок лет назад моя мама тоже сказала мне, что я не обычная девочка, и вышвырнула меня из дома. Я больше никогда ее не видела. Она не снимала трубку, когда я звонила, не отвечала на письма. Просто ужас.

— А мне примерно то же самое сказал папа, — добавила Марджори. — И навсегда захлопнул дверь у меня перед самым носом.

— Но я не понимаю, — произнес Барнаби. — По-моему, вы совершенно обычные. Вы ничем не отличаетесь от других старушек, которые живут на нашей улице.

— На старость ты поменьше напирай, сопляк, не то за борт выкинем, — сказала Марджори и сердито посмотрела на него, но потом не выдержала — заразительно расхохоталась, да так, будто ее всю щекотали.

— Не надо, Марджори, — сказала Этел, но и она тоже хихикала. — А то бедный мальчик решит, что мы это всерьез.

— Ой, чепуха! — отмахнулась Марджори. — Я с тысяча девятьсот восемьдесят второго года несерьезная. Я не стану кидать тебя за борт, юноша. Не волнуйся.

— Спасибо, — с облегчением промолвил Барнаби.

— В общем, суть вот в чем: если ты считаешь обычным не то, что считает обычным кто-то другой, это не значит, будто с тобой что-то не так.

— Истинная правда, Марджори. — Этел энергично закивала. — Если б я слушала маму, когда она говорила, что со мной что-то не так, жить бы мне сейчас было очень одиноко.

— А слушай я своего папашу, мне было б очень скверно.

— Да и кому вообще хочется быть как все? — воскликнула Этел, всплеснув руками. — Мне-то уж точно нет.

— Но будь я обычным, родители бы меня не выгнали, — сказал Барнаби. — Я по-прежнему жил бы дома с Генри, Мелани и Капитаном У. Э. Джонзом.

— Они кто — кошки?

— Генри — мой старший брат, — пояснил Барнаби. — А Мелани — моя старшая сестра.

— А Капитан У. Э. Джонз?

— Это мой пес.

— Порода?

— Неопределенная.

— Происхождение?

— Неведомое.

Ни Этел, ни Марджори на это, похоже, нечего было сказать — обе покачали головами и продолжали рулить своим воздушным шаром курсом на Южную Америку.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Этел немного погодя. — До Бразилии еще далековато. Ты встанешь к штурвалу, Марджори, или лучше мне?

А Барнаби Бракет, желая доказать, что он послушный мальчик, свернулся в уголке корзины, закрыл глаза и через минуту-другую уже крепко спал.

Глава 8

Кофейная ферма

Проснувшись, Барнаби с удивлением понял, что лежит на удобной кровати, укрытый теплым одеялом, под головой у него — две мягкие подушки, а поверх всего он обмотан садовым шлангом, чтобы не улетел к потолку. На потолке же вращался вентилятор с четырьмя лопастями, так что Барнаби запросто мог бы превратиться в фарш. Он осторожно сел на кровати, покрепче взялся за простыни и выглянул в окно.

Перед ним расстилалось огромное хозяйство: рядами тянулись высокие зеленые растения, между их стеблей бродило человек десять, а то и больше, каждый — в синем рабочем комбинезоне и широкополой шляпе, чтобы солнце не било в глаза. Они осматривали стебли, что-то кричали друг другу и странно размахивали руками. Какие-то листики нюхали, и некоторые им явно нравились, а вот насчет других они сомневались. На каждой лозе росли горсти красных ягод, и кто-нибудь из рабочих время от времени срывал ягодку и кидал себе в рот, а потом задумчиво жевал, наморщив лоб: какова на вкус? После чего сплевывал на землю.

Барнаби поверить не мог, что он все проспал — и приземление, и дорогу до фермы. Как-то неуютно ему стало. Где он вообще? Но тут дверь распахнулась и в комнату ворвались две дамы.

  22