24 
Каждый день красавица брюнетка сопровождала Джека на верховые прогулки. Эшли видела, как они, разгоряченные, возвращались домой от конюшен через лужайки бок о бок, оживленно беседуя. В отличие от некоторых Николь не боялась лошадей. Она не прыгала перед ними и не пугала их, заставляя сбрасывать всадников в придорожные канавы. Эшли презирала себя за приступы ревности – и за болезненное любопытство, с которым следила за развитием отношений Джека с его обворожительной гостьей. Она знала, что это ее совершенно не касается, но никак не могла избавиться от наваждения и перестать думать о Джеке как о мужчине, а о Николь – как о сопернице.
К своему огромному удивлению, Эшли не замечала между ними какой-то особенной душевной теплоты или взаимного человеческого интереса. Большую часть времени Джек откровенно скучал в обществе Николь, чем приводил тайную наблюдательницу в замешательство. По логике эта странная прохладца должна была наполнять сердце Эшли радостью, но наполняла отчаянием. Если Джека утомляли заигрывания элегантной светской львицы, на что могла рассчитывать скромная, незаметная секретарша?
Эшли встретила отъезд гостей со смешанным чувством облегчения и нервозности, гадая, каково будет снова остаться с Джеком наедине. Надежно укрытая бруствером своего рабочего стола, она старалась не прислушиваться к смеху и словам за окном, а сосредоточиться на рукописи. Ее пальцы лишь на мгновение замерли на клавиатуре, когда Джек наконец вошел в кабинет, но взгляд, как магнитом, притянуло к его лицу. Эшли увидела легкий румянец, хотя прочитать выражение глаз, как обычно, не смогла.
– Гости уехали.
– Я слышала.
– Но не потрудилась выйти и помахать им на прощание?
– У меня много работы. К тому же с моей стороны это выглядело бы навязчиво.
– Навязчиво?
Эшли предпочла бы не отвечать, но его черные глаза требовали объяснений и начинали терять терпение.
– Они – ваши друзья. Не мои.
– Наверное, ты права. – Он прошел через комнату и остановился прямо у нее за спиной. – И что ты о них думаешь?
Эшли вдыхала запах сандалового геля для душа, слышала дыхание Джека, чувствовала его тепло. Решил подразнить, напомнить, каким живым и горячим он может быть? Чтобы дрожащие руки не выдали ее волнения, Эшли поспешно убрала их на колени.
– Что я думаю о ваших друзьях, не имеет значения.
– Возможно, но мне всегда интересны твои мысли. В чем дело, Эшли, что за дипломатия? Мнение настолько нелестное, что ты боишься им поделиться?
– У меня нет причин быть недоброжелательной, просто я не люблю судить людей, особенно тех, которых едва знаю. Но если вы настаиваете, Барри показался мне очень забавным.
– О да. – На долю секунды лицо Джека посуровело. – Женщинам трудно устоять перед его обаянием, хотя мужчин оно обычно не обманывает. А Николь? Какой тебе показалась Николь?
– Очень… красивой.
– Это достаточно очевидно.
Пока Николь гостила в поместье, Эшли ни разу не видела открытых проявлений нежности между ней и Джеком, но какая-то мазохистская надобность заставила ее углубиться в болезненную тему.
– По-моему, она неравнодушна к вам.
– Можешь ли ты винить ее за это?
– Мне до сих пор не приходило в голову винить кого бы то ни было за то, что он влюблен.
– Ох, Эшли. – Джек рассмеялся низким бархатным смехом. – Еще не родился мужчина, способный тебя переспорить.
– Я не заметила, что мы спорим.
– Значит, ты или потрясающе наивна, или не совсем искренна. – Он снова помрачнел, из усмешки, оставшейся на губах, ушло веселье. – Мы все время спорим. Это потому, что нас влечет друг к другу, и споры – один из способов замещения того контакта, к которому мы стремимся на самом деле. Желание – горячее, яростное, неукротимое – кипит внутри нас, а внешний конфликт помогает выпустить пар. Но ты должна знать, что больше всего на свете мне хочется стиснуть тебя в объятиях и снова почувствовать твою страсть, как тогда, на холме.
– Джек…
– Я думал, короткой разлуки будет довольно, чтобы прийти в себя, осознать все безумие того, что едва не произошло. Я полагал, светская жизнь отвлечет меня, и смогу наконец выбросить наш поцелуй из головы как нечто не заслуживающее внимания. Я пробовал разбудить в себе интерес к Николь или к Кейт. Но не смог. Мне нужна ты. Только ты.
24 
