Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
32 
В никуда.
Навеки.
Я возвращаю ему самодовольную улыбку, думая об этом.
Его глаза прищуриваются до темных горящих щелок.
— Я скорее убью ее, чем отдам тебе. Возьми мое тело или предложи другую сделку, какую пожелаешь заключить. Я буду преследовать тебя по всем чертовым галактикам. Я разорву тебя в клочья, покрошу в мясо и изгоню. Я не позволю ей жить в аду. У тебя есть три дня. Убирайся из тела Мак. Или умри.
Задолго до истечения трех дней я стану тем, чем должна была быть, и уйду. И он недолго будет меня преследовать. Как только я подкормлю черные дыры, он или умрет, или навеки потеряется в никуда. Я подумываю атаковать его друидскую стену другим способом, но я настолько же не уверена в нынешней силе своего тела, как и в том, что смогу завладеть его сосудом.
Я разворачиваюсь и уношусь прочь от него.
Я несусь в леса за аббатством, где оставила машину, так быстро, как только позволяет мое ослабевшее тело.
Он позволяет мне.
Как я и думала. Он не навредит телу МакКайлы.
Пока верит, что его драгоценная Радужная Девочка в пределах досягаемости.
У всех есть что-нибудь, что они ценят превыше всего. Вот что мы видим, когда смотрим на вас, это выцарапано на ваших плоских одномерных лицах.
Эта вещь значит для вас все — и без нее вас так легко сломать.
Гребанные ключи от царства.
Глава 12
Сквозь области разрушения,
Джада
Убедившись, что ши-видящие в безопасности в Честере, Джада оставила их устраиваться в комнатах на верхних этажах, и поспешила вернуться в «Книги и сувениры Бэрронса», чтобы заняться тем, с чем следовало разобраться ранее. Теперь каждая минута, каждый час жизненно важны.
Они потратили большую часть дня, одну за другой перенося женщин в клуб Риодана, посылая некоторых вперед на тех немногих машинах, что остались в аббатстве, и заботясь о раненых. Еще не покинув клуб, она потеряла четверых ши-видящих, чьи раны были слишком тяжелыми. Проломленные черепа и разрывы внутренних органов находились за пределами их скудных медицинских способностей, и хоть Круус обладал какой-то силой исцеления, он заявил, что слишком истощен пребыванием в коконе, чтобы воспользоваться этим даром. Правда это или нет, оставалось лишь догадываться. Древний принц негодовал бы от необходимости тратить свои драгоценные силы на простых людей, если только это не имело значения для него.
Они нуждались в полном сборе команды, и Риодан с его безжалостным и беспринципным интеллектом и познаниями в тайной магии был ключевым игроком. Если бы он не пострадал сегодня, он бы исцелил нескольких женщин, думала Джада. У нее самой такой способности не было, и она многое отдала бы, чтобы научиться.
Она стояла возле матраса, смотрела вниз, сквозь щелочки прищуренных глаз наблюдая за почти незаметным подниманием и опаданием его груди, сжимая кулаки и понимая, что ей глубоко неприятно видеть его боль. Раздраженная тем, что заставило ее прийти сюда второй раз за день, она сорвалась:
— Ты не спишь?
Его голова слегка шевельнулась под тканью.
— Ты не логичен, знаешь ли. Сколько ты будешь так исцеляться? Днями? Неделями? Я видела, как ты умер. И вернулся как новенький. Если ты можешь умереть и вернуться к жизни, почему не делаешь этого? Есть какие-то лимиты, сколько раз ты можешь это провернуть, типа у кошки девять жизней? Или, может, ты можешь делать это только в полнолуние? Короче, что ты такое? Кем бы ты ни был, ты бесполезен в нынешнем состоянии, — сердито произнесла она.
Он издал странный звук, который мог быть смешком, и фыркнул на ткань. Мгновение спустя она опустилась на колени и приподняла ткань с лица, склоняясь к нему.
— Мог. Ты. Нет, — с трудом выдохнул он.
Она расшифровала его комментарий.
— Ты мог умереть и вернуться, но из-за меня не станешь?
Он шевельнул головой, слегка кивнув.
— Ну, это просто оскорбительно. Я в порядке. Я взяла себя в руки. Больше не повторится, — она допустила ошибку. Она восстановилась. Дерьмо случается. Жизнь продолжается. Он поджарил себя до хрустящей корочки из-за нее, а теперь отказывается умирать, потому что беспокоится за нее. — Извини, что тебе пришлось поджариться ради меня, — немного помедлив, она проворчала: — Спасибо, — она уловила выражение его лица — хоть у него не осталось бровей, а лицо сильно обгорело, он все равно умудрялся смотреть на нее так, будто у нее только что выросло три головы. Она холодно пояснила: — Я благодарю людей, когда они этого заслуживают. Просто обычно ты этого не заслуживал. Не бездельничай за мой счет. Непохоже, чтобы в нынешнем состоянии ты мог что-то для меня сделать.
32 
