25 
– Ну, не настолько все плохо.
– Это будет настолько плохо, когда все камеры будут направлены прямо мне в лицо.
– А они не могут пока снять сцены, где тебя нет?
Энджел засмеялась:
– Это же просто реклама, а не какой-нибудь блокбастер. Я занята во всех сценах, и, как они не устают повторять, время – деньги.
Тут они дошли до места, где деревья расступались. Вдали уже виднелся отель. Энджел глубоко вздохнула.
– Что ж, пойду расхлебывать кашу, которую сама и заварила. – Она повернулась к нему. – Кажется, я забыла поблагодарить тебя вчера. Хотя нет, я точно знаю, что не сказала тебе спасибо за то, что ты не позволил мне вчера пить. Я тебе за это очень благодарна.
Алекс посмотрел на нее со странным блеском в глазах.
– Мне не нужна твоя благодарность. Мне нужно…
Без всякого предупреждения он склонил голову и накрыл ее губы своими. Какое-то первобытное удовольствие охватило ее, и она застонала, отвечая его голодным губам, растворяясь в нем, уносимая волной необузданной страсти. Энджел не могла ей сопротивляться, не могла остановить себя, она с головой ушла в те ощущения, которые только он мог в ней пробудить. Облегчение… освобождение… это было невероятно! С Алексом она переставала быть тем человеком, которым так старалась стать, и становилась тем, кем была только с ним… Ну почему с ним?!
Все прекратилось так же резко, как и началось.
Они стояли, уставившись друг на друга. Энджел видела настороженность в его голубых глазах, потом услышала сдавленное проклятие, увидела, как он резко отвернулся и пошел прочь.
Она так и осталась стоять, с широко раскрытыми глазами, прижав руку к губам и глядя ему вслед.
Глава 6
После того как ее лицо изучили со всех сторон все заинтересованные лица, включая дерматолога, было решено, что ситуация не настолько плохая, как все боялись. Через три дня припухлость исчезнет, а оставшийся синяк можно будет загримировать.
Трех дней Энджел не хватило бы, чтобы слетать домой и повидать Жасмин, но их было слишком много, чтобы отчаянно скучать по ней. Не зная, чем заняться, Энджел загрустила. Многие на ее месте были бы рады возможности поваляться на пляже и позагорать, но ее всегда быстро утомляло безделье.
После того как ей запретили делать все, что хоть как-то могло ей навредить и еще задержать съемки, Энджел в конце концов сдалась и уселась на берегу в тени пальм. У нее с собой была пара длинных спиц, клубок шерстяных ниток ярко-голубого цвета и куча инструкций от Клайва, который заверил ее, что даже ребенок справится с этим. Он пообещал, что она удивится тому, как расслабляюще действует вязание.
Спустя полчаса ее зубы уже ныли от напряжения. От отчаяния Энджел изо всех сил запустила клубок и спицы куда-то в песок.
Неожиданно она почувствовала, как волоски у нее на шее зашевелились, и поняла, что уже не одна, даже раньше, чем услышала голос. Но все равно не смогла удержаться и вздрогнула.
– У нас тут штрафуют за разбрасывание мусора.
Интересно, долго он уже за ней наблюдает? Энджел увидела, как Алекс подошел к выброшенным ею вещам, подобрал их и понес обратно. Да уж, вот повезло так повезло. Десятки миль пляжа, а он прогуливался именно в том месте, где она устроилась. Стыдясь моментально вспыхнувшего страстного желания, от которого у нее пересохло в горле, Энджел наблюдала за его движениями.
Алекс никуда не торопился, и, когда он наконец приблизился, ее сердце уже колотилось как бешеное. Она опустила взгляд и уставилась на его босые ноги – относительно безопасных частях тела, на которых можно было сфокусировать внимание. Но, не в силах сдержаться, она все же посмотрела на покрытые волосками мускулистые икры, потом выше. Шорты цвета хаки сидели очень низко, демонстрируя его узкие бедра, а распахнутая рубашка с короткими рукавами открывала подтянутый загорелый торс.
– Ты что, пришел, чтобы арестовать меня? – Энджел вытянула руки, словно для того, чтобы на них надели наручники. Я не стану сопротивляться.
– Трудно в это поверить. – Сама мысль о том, что она сдастся без боя, вызвала у Алекса мрачную улыбку. Он бросил спицы ей на колени. – На самом деле я здесь, чтобы спасти тебя.
Энджел нервно рассмеялась. Единственный, от кого ее нужно было спасать, стоял тут, прямо перед ней, повергая всю ее нервную систему в состояние хаоса одним своим видом, излучая сексуальность каждой своей клеточкой.
– Я спасу тебя от смерти от скуки.
25 
