Последние отзывы

  32  

— Как всегда.

Сэнди не отрываясь, смотрела на нее бездонными глазами, так похожими на глаза отца.

— Что случилось, тетя Лори? Вы больны?

Лори крепко держалась за руку Кэрсона.

— Тетя Лори перенесла тяжелую болезнь, — тактично пояснил Кэрсон.

— Это так больно — родить ребеночка?

— Сэнди! — осек ее Кэрсон. Он рассказывал своей дочке о ребенке, который находится «у тети Лори в животе», потому что считал, что нужно говорить все прямо, насколько это возможно.

— Всего лишь чуть-чуть, дорогая, — солгала Лори.

Кэрсон недоверчиво посмотрел на нее.

— Ну, я не хотела ее пугать, — шепнула она ему. Он незаметно кивнул, и уголки его рта приподнялись в легкой улыбке.

Выйдя из лифта, они прошли мимо кабинета медсестры. Пританцовывая на мысках, Сэнди вела Кэрсона и Лори в детскую комнату.

Это заставило Лори вспомнить сказку о маленькой волшебнице. Лори умилилась легкой походке Сэнди.

— Очень мило, что ты приехал с ней, — сказала она Кэрсону.

— Я сказал ей о ребенке, и она захотела вас навестить.

Потом он тихим голосом добавил, что его бывшая жена в последнее время не была против его визитов к дочери.

Они замедлили шаг, подстраиваясь под шаги Лори.

— Как тебе удалось уговорить ее?

— Это было не сложно. Жаклин и ее муж позавчера уехали на Гавайи. Сэнди оставили с домохозяйкой.

А той, конечно, было велено, не очень баловать Сэнди свиданиями с отцом, подумала Лори.

— Значит, ты ее очаровал.

Кэрсон коротко рассмеялся.

— Не смущай меня. Я ведь не Курт. Он был из тех, кто очаровывал своими речами женщин. — Этот талант не раз ставил его брата в щекотливое положение. — Кроме того, Адели уже почти шестьдесят, — сказал он, имея в виду домохозяйку.

— Я думаю, ты недооцениваешь себя, Кэрсон. Может быть, ты не владеешь языком обольстителя, но от этого не становишься менее привлекательным. — Замолчав, она поправила волосы. — Джоанна Прескотт считает тебя знатным женихом.

Кэрсон сдвинул брови в раздумье.

— Джоанне Прескотт надо сходить к окулисту, и подобрать очки получше.

— Она не носит очки.

— Может быть, пора начать.

— Ну, не знаю, все-таки при правильном освещении ты неплохо смотришься.

Вообще-то из них двоих Курт отличался красивой внешностью и был лакомым кусочком для женщин. Каждый, кто пытался сделать комплимент ему, Кэрсону, вызывал у него подозрение. И сейчас он недоверчиво уставился на Лори.

— Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?

Она подняла свободную руку в шутливой клятве:

— Я буду вести себя хорошо.

Он скептически изогнул одну бровь.

— Хотелось бы верить.

Сэнди встала на цыпочки, пытаясь заглянуть за большую оконную раму. За ней стояли три длинных ряда с детскими колыбелями.

— Мы можем взять, какую нам хочется? — поинтересовалась Сэнди. От волнения она переминалась с ноги на ногу.

— Они — не мороженое, Сэнди, — терпеливо объяснил ей Кэрсон. — Каждый из этих младенцев кому-то принадлежит.

Сэнди отвернулась от окна и посмотрела на своего отца.

— Какой, принадлежит нам?

— Это ребенок тети Лори, а не наш.

— Мы вместе полюбуемся на крошку, — сказала Лори ей, подмигнув.

Кэрсон взял дочь на руки, чтобы ей лучше было видно.

— Вот она, чуть дальше. — Он указал на розовощекую малышку в третьем ряду, вторая колыбель справа.

С этого расстояния таблички с именами было трудно прочитать. Лори подняла голову, удивленно глядя на него.

— Я думала, они все кажутся тебе похожими, — усмехнулась она.

Кэрсон пожал плечами.

— Она выглядит более знакомой, чем остальные. — Он опустил дочку и поставил ее рядом с собой. — Разве я не ту разглядел?

Лори значительно посмотрела на него:

— Ты вообще ничего не разглядывал, ты знал.

Он посчитал, что нет причины для вранья.

— Да, я был здесь раньше. Когда они укладывали ее в колыбель прошлой ночью.

Лори и не думала, что он на это способен. Вообще Кэрсон делал много такого, чего она не ожидала от него еще восемь месяцев назад.

— Ты пошел за няней?

— Просто хотел быть уверенным, что они никуда не денут ребенка.

Ему показалось или она действительно сжала его руку?

— Почему я раньше не замечала, какой ты хороший?

Даже не глядя на нее, он понял, что она улыбается.

— Может быть, потому, что ты никогда не была захвачена болью врасплох.

  32