41 
Она закрыла глаза и сказала тихо:
– Я счастлива.
Нарочито громко хлопнула дверь; появился Жерар, водрузил на стол поднос с шампанским и фруктами и бесшумно ретировался.
Время застыло. Дарина ощутила это почти физически. До сих пор события неслись, как сумасшедшая лошадь, и она еле удерживалась в седле. А теперь ей показалось, что они с Иэном достигли островка покоя, где нет времени, нет суеты, нет никого и ничего, кроме них. Здесь она могла вдохнуть полной грудью и забыть обо всем и обо всех, кроме Иэна.
Она сделала долгий вдох и обнаружила, что Иэн смотрит на нее. И вдруг в душе всколыхнулась такая обжигающая волна тепла, что Дарина не выдержала. Она упала на колени Иэну и крепко, очень крепко обняла его. «Никому тебя не отдам. Не отдам смерти. Ты мой!»
Иэн тоже обнял ее, зарылся лицом в ее волосы; он дрожал. На ресницах Дарины повисли сверкающие капельки слез; в них переливался огонь в камине. Ей было очень больно, словно в грудь воткнули кинжал.
– А, пошло все к черту! Я люблю тебя!
Иэн, казалось, на миг перестал дышать; потом втянул в себя воздух и выдохнул со стоном:
– Да пошло к черту! Я тоже люблю тебя, Дара. Они смеялись и плакали одновременно.
– Господи... какие мы глупые... – Иэн провел ладонью по щеке Дарины, отирая слезы. – Дара...
Она всхлипнула:
– Как все вовремя! Как все... премудро!
– Как все верно... – кивнул он. Дарина смеялась, из глаз лились слезы, и она не могла их остановить. Иэн прижал ее к себе, приласкал, утешая, как ребенка.
– Есть на свете справедливость. Есть! Господи, мы успели! Господи, спасибо! Спасибо...
Он целовал ее волосы, мокрые щеки...
– Я думаю... это было... всегда, – выговорил он между поцелуями. – Иначе – как?..
– Я тоже так думаю.
Они долго сидели так на полу, прижавшись друг к другу. Так долго, что растаял лед в ведерке, где остывала, вернее, уже согревалась бутылка шампанского. Так долго, что начал гаснуть огонь в камине. Пламя еле плескалось на обратившихся в золу дровах. Свечи погасли.
Дарина водила пальцем по краю бархатной маски, которая все еще закрывала лицо Иэна. Потом спросила шепотом:
– Может, снимешь?
Он еле заметно покачал головой.
– Опасность остается, Дара. Для тебя. Я опасный человек, видишь, за мной даже охотятся... Я не желаю, чтобы началась охота за тобой.
– Не надо бояться за меня. Я сама сумею сделать это не хуже... И потом, Винсент сумеет защитить нас.
– Винсент не может быть везде. Он находится со мной. Он не сумеет охранять и тебя. Ты разрушишь свой брак и... Кстати, что ты теперь будешь делать?
– Я не знаю. – Ей не хотелось говорить об Эване в такую минуту, но она понимала, что этот вопрос требует немедленного выяснения. – Я... не могу больше оставаться с ним. Но и уйти от него тоже не могу. Мы слишком крепко привязаны с ним друг к другу, пойми, Иэн... Он кивнул.
– Я понимаю.
– Он не отпустит меня, – продолжала Дарина. – Он...
– Я понимаю, – повторил он. – Не нужно. Теперь ты осознаешь, почему так важно, чтобы вся эта история оставалась за семью печатями? Тебе с ним жить. А я и так сделал твою жизнь адом...
– Ты сделал ее раем. – Она легонько коснулась губами его губ. – Перестань, Иэн. Ад начнется после того, как ты... уйдешь. Ты все знаешь, зачем же говоришь то, что неприятно и больно нам обоим?
Дарина снова тронула его маску.
– Сними. Пожалуйста. Здесь так темно, я не увижу твоего лица. Я хочу... просто прикоснуться к тебе.
Иэн колебался мгновение, но потом потянулся к завязкам. Дарина помогла ему распутать их, и кусок бархата черной бабочкой лег ей в ладонь. Она уронила его на пол. Вот так. Пусть лежит там.
Она провела рукой сначала по плечу Иэна, по серебристым (не от луны!) волосам, а потом коснулась носа, пробежалась по четкой линии бровей... Она чувствовала себя замерзшим человеком, тянущимся к огню. «Я не увижу тебя, милый, но я запомню тебя. До последнего дюйма. И когда ты наконец преодолеешь свой глупый страх за меня, тогда я закрою глаза, сниму с тебя маску, а потом посмотрю тебе в лицо, и с этого мига ты никуда от меня не убежишь. Ты и сейчас от меня не убежишь. Не сможешь, милый».
Они с Иэном так и заснули там, у камина, обнявшись... Дарина проснулась от холода и от легкого поцелуя в губы. Она не выспалась. Предыдущей ночью она спала плохо, а сейчас и вовсе – часа два, не больше. В распахнутую садовую дверь вливался свежий воздух и серый предутренний свет.
41 
