Краковские колбаски

Поговорим о стремлении некоторых людей выделяться чем-то особенным. Когда речь идет о людях, это особенное называется ВИП, когда о вещах, то ИПЦ (Индекс потребительских цен). Одни всеми силами стремятся попасть на страницы «Зайтенблике»^[135], другие – уложиться в потребительскую корзину. Одни демонстрируют свои потребительские привычки, другие с ними соизмеряются.

Спустя десятилетие мы заглядываем в эту корзину и понимаем, что кое-что нужно из нее выбросить, а что-то добавить. Вот здесь-то и разыгрываются тихие драмы. Выбрасываем: чеснок (слишком острый?) и жидкое котельное топливо (слишком легкое?). То же относится и к китайской капусте (салату).

А вот что нам совершенно непонятно: в потребительской корзине напрочь отсутствуют сухари. Разве корзина это заслужила? Разве она не подставляла себя в наше распоряжение всякий раз, когда дела наши становились совсем плохи? Кто освобождал нас от судорог, кто служил опорой и внушал уверенность в завтрашнем дне?

Немилосердный ИПЦ: его новая потребительская корзина заполняется фастфудом и полуфабрикатами. В довершение он исключил из потребления «кракауэры» («краковские» колбаски с паприкой), которые для нас столь же привычны и естественны, как своя кожа. Они тоньше «моравских», мягче «польских» и никогда не опускались до обыденных типа «Экстра». Они никогда не превратились бы в банальную ветчину. Они были и останутся в нашем представлении благородной мягкой колбасой семидесятых годов. Мы всегда будем их помнить, и да не уйдут они из нашего рациона.

Доставлено

Мы покупаем как помешанные. (Если не сказать больше: мы живем в обществе потребления.) И делаем это не из своекорыстия, а ради оживления экономики. Увидев вещь, нам хочется обладать ею уже сегодня, потому что завтра она выйдет из моды. (Если не сказать прямо: мы живем в быстротечное время.) Но есть так называемая проблема с доставкой. Предположим, мы решили оборудовать свою новую холостяцкую квартиру или дом на три семьи для бездетной пары с золотистым ретривером. Находим в торговом центре за углом обеденный стол своей мечты, покупаем, оплачиваем и хотим им обладать прямо сейчас. Но продавец говорит: «Стоп, это выставочный образец! Вам доставят со склада». Мы, естественно, интересуемся: «Когда?» Вопрос вызывает у продавца гнусную ухмылку. Не прошло и трех месяцев, за которые мы уже потихоньку стали подумывать о переселении в другое место, как его привезли. А мы к этому времени уже и думать забыли, как едят за нормальным обеденным столом.

Вот такие дела. Позвольте поведать вам нечто очень личное? В октябре тысяча девятьсот девяносто девятого года я приобрел новый автомобиль. Итальянского производства. Но его до сих пор нет. С одной стороны, я продолжаю верить в рождественское чудо. С другой, очень надеюсь, что они очень скоро получат по шапке.

Мы созрели стать островом

Нельзя все видеть в негативном свете. Австрия как государство, не имеющее выхода к морю, и так уже усложнила себе существование. Это притом, что у нас всегда было ощущение, что мы живем на острове. Сами посудите: на востоке озеро Нойзидлер, на юге Вёртерзее, на западе – Бодензее. А на севере… ничего, пусть озеро Химзее (Химское озеро)^[136] достанется остальным странам Евросоюза.

Говорите, экономические санкции? Подумаешь! Мы сами себя обеспечим. У нас тоже умеют делать пиццу и гамбургеры. Чего стоят израильские бананы и португальские оливки против ядреной унтердраутальской кукурузы и крупного вайкерсдорфского топинамбура урожая этого года?

  58