110 
Он раздраженно отпрянул. Глаза за очками стали почти черными, и, несмотря на то что он промолчал, я совершенно четко услышала: «Как ты смеешь…» Но тут ему на колени упала Дженна. Томас подхватил ее на руки, поцеловал в лоб и обе щеки.
– Совсем большая девочка, – сказал он, когда Дженна залепетала у него на плече. Он поставил ее на землю и подтолкнул в мою сторону. – Интересно, это счастливая случайность или вновь приобретенный навык? – спросил он. – Может быть, стоит еще раз провести эксперимент?
Я засмеялась.
– Эта девочка обречена, у нее оба родителя ученые. – Я протянула руки. – Иди ко мне! – позвала я.
Я обращалась к дочери. Но могла бы позвать и Томаса.
Несколько дней спустя я помогала Грейс готовить еду для азиатских слонов и поинтересовалась, ссорятся ли они с Гидеоном.
– А что? – неожиданно насторожилась она.
– Просто кажется, что вы так хорошо между собою ладите… – ответила я. – Даже немного обескураживает.
Грейс расслабилась.
– Он не опускает стульчак в туалете. Злюсь ужасно.
– Если это его единственный недостаток, я бы сказала, что тебе невероятно повезло. – Я подняла большой нож, которым разрезала дыни пополам, внимательно следя, чтобы из них не вытекало много сока. – У него есть от тебя тайны?
– Например, что он подарит мне на день рождения? – Она пожимает плечами. – Конечно.
– Я имею в виду не такие секреты. Я говорю о тех, которые заставляют думать, что он что-то скрывает. – Я откладываю нож и смотрю ей прямо в глаза. – В ночь, когда погиб детеныш… ты же видела Томаса в кабинете, верно?
До этого мы ни разу не обсуждали ту ночь. Но я знала, что Грейс не могла не видеть, как он раскачивается на кресле – глаза совершенно пустые, руки дрожат. Я знала, что именно поэтому она не захотела оставлять с ним Дженну.
Грейс опустила глаза.
– У каждого свои демоны, – пробормотала она.
И по тому, как она это произнесла, я поняла, что уже не в первый раз она видела Томаса в подобном состоянии.
– Подобное ведь и раньше случалось?
– Он всегда приходил в норму.
Неужели я единственная в заповеднике, кто этого не знал?
– Он заверил меня, что такое произошло только один раз – когда умерли его родители, – заметила я с пылающими щеками. – Я-то думала, что брак – это союз, понимаешь? В горе и в радости. В болезни и в здравии. Почему он меня обманывал?
– Хранить тайну – не значит лгать. Иногда это единственный способ защитить того, кого любишь.
Я усмехнулась.
– Ты так говоришь только потому, что никогда не была по ту сторону баррикады.
– Нет, – негромко согласилась Грейс. – Я как раз из тех, кто хранит тайны. – Быстрыми, ловкими движениями она принялась лопаткой накладывать арахисовое масло в половинки дынь. – Я люблю присматривать за твоей дочерью, – добавила она ни с того ни с сего.
– Я знаю и очень тебе благодарна.
– Я люблю присматривать за твоей дочерью, – повторила Грейс, – потому что своих детей у меня никогда не будет.
Я посмотрела на девушку, в эту секунду она напомнила мне Мору – в ее глазах залегла какая-то тень, которой я раньше не замечала. Я списывала все на молодость и неуверенность, но это могло быть и свидетельство утраты того, чего она, по сути, и не имела.
– Ты еще очень молода, – успокоила я.
Грейс покачала головой.
– У меня бесплодие, – уточнила она. – Какой-то гормональный сдвиг.
– Можно обратиться к суррогатной матери. Можно усыновить. Вы с Гидеоном обсуждали варианты?
Она не сводила с меня глаз, и я поняла: Гидеон ничего не знает. Именно эту тайну она от него хранила.
Грейс неожиданно схватила меня за руку, да так крепко, что стало больно.
– Ты же ему не скажешь?!
– Нет, – пообещала я.
Она успокоилась, взяла нож и продолжила резать фрукты. Несколько минут мы работали молча, а потом Грейс опять заговорила.
– Дело не в том, что он недостаточно сильно тебя любит и поэтому не говорит правду, – произнесла она. – Дело именно в том, что он любит тебя так сильно, что не может потерять твою любовь.
После полуночи Томас выскользнул из спальни, я сделала вид, что сплю. Подождала, когда услышу шум льющейся в душе воды, встала с кровати и осторожно, чтобы не разбудить Дженну, вышла из дома. Когда глаза привыкли к темноте, я промчалась мимо домика Грейс и Гидеона – свет у них не горел. Представила, как они спят, обнявшись, крепко-крепко прижавшись друг к другу.
Винтовая лестница была выкрашена в черный цвет. Я оцарапалась о нее и поняла, что уже достигла дальнего угла сарая с африканскими слонами. Двигаясь тихо, чтобы не разбудить животных, а те не подняли тревогу, я стала взбираться по лестнице, прикусив губу от боли. Дверь наверху была заперта, но в заповеднике все открывалось одним ключом, поэтому я знала, что смогу попасть внутрь.
110 
