Последние отзывы

  33  

— Мысль хорошая. Но это встанет в миллион, не меньше.

Для меня это была ерунда, и я ему так и сказала. Он в ответ только чуть слышно фыркнул. Что ему не понравилось, не знаю. Может быть, считал, что, не будь у меня таких денег, я бы скорее поддалась на его уговоры? Но деньги-то в нашей с ним истории никакого значения не имели.

На горизонте прорезалась тоненькая розовая полоска, предвещая скорое расставание. Он прижал к плечу мою голову и погладил по волосам. Ладонь у него была широкая и шершавая. И тяжелая, будто он не осознавал своей силы.

Чуть слышно выдохнув, будто собирался прыгнуть в холодную воду, Семен нехотя выговорил:

— Ну ладно. Пойду. Светает. Мне нужно в поле.

Я согласно закивала головой.

— Не приходи больше, прошу тебя. Эти типы больше здесь не появятся, я уверена. Зачем зря сердце рвать? Ни к чему всё это!

Он передернул плечами.

— Что не появятся, то это бабушка еще надвое сказала. К тому же сил оторваться от тебя у меня нет.

Я сердито потребовала:

— Но пообещай хотя бы, что не будешь приходить сюда в дождь!

Он нехотя кивнул.

— Ладно. — И, не успела я порадоваться маленькой победе, как он добавил: — Во всяком случае, постараюсь.

Немного помедлив, будто борясь с собой, всё же встал и, бесшумно перепрыгнув через высокий забор, исчез. Я прислушалась. Едва различимые охотничьи шаги быстро уходили в сторону леса. Стало так одиноко, что мне даже захотелось сделать запретное — разрешить ему приходить ко мне тогда, когда захочется. Ну и всё прочее…

Но я тут же раздумала. Ни к чему плодить напрасные надежды. Причем не только у него, но и у меня. Я понимала, что, чем больше я его вижу, тем сложнее и глубже наши отношения. А мне рано или поздно нужно будет возвращаться в Нижний. Другого не дано. Не могу же я всю жизнь прятаться в этой деревеньке?

Утро началось с мелкого противного дождя, зарядившего на несколько недель. Дороги полностью размыло, и по ним трудно было проехать и на тракторе, не говоря уж о моей малютке. Хорошо, что мои бабульки, предчувствуя ненастье, запаслись продуктами на несколько месяцев вперед.

Семен тоже не появлялся, сердце мне не бередил, и я считала, что это хорошо. По ночам я во двор не выходила и здесь он или нет, не знала. Теперь главное — не начать всё сначала. Но почти каждое утро моя подушка была влажной от невольных ночных слез.

В середине сентября погода снова установилась, я убрала вполне приличный урожай, спустив его в подполье, и призадумалась над дальнейшим житьем-бытьем. Если я решу здесь зимовать, то дров мне нужно будет гораздо больше, чем заготовлено у меня. И как зимовать? В полном одиночестве? Я даже рисовать не смогу, поскольку мои запасы красок и карандашей заканчиваются, а пополнить их негде.

Решила оставаться здесь до той поры, пока у меня вовсе не останется ничего для творчества, и вернуться в Нижний. Поговорить с Георгием, твердо сказать ему о разводе. И как-то объясниться с Прониным. От этой мысли я поморщилась. Совершенно не хотелось встречаться лицом к лицу с человеком, декларировавшем столь странную любовь, но тем не менее этого не избежать. Правда, чем позже состоится это объяснение, тем лучше.

В октябре вновь установилась хорошая погода. Из посланцев Пронина никто меня не беспокоил, и я было решила, что всё обошлось. И даже решилась выбраться на большую землю, то бишь на главную усадьбу, проверить, как там идут дела на моей стройке.

Домик строили не то чтобы на окраине, но и не в центре. Впрочем, место было выбрано очень хорошее — с видом на небольшой лесок. Строили дом, как и говорил Семен, рабочие из Молдавии. На мой взгляд, строили неплохо. Но по телефонным разговорам с Андреевым я знала, что он каждый день бывает на стройке и контролирует все вплоть до забивания гвоздей.

Кровля над внушительным корпусом была уже поднята, и рабочие занимались главным образом уборкой территории, вывозом строительного мусора и укладкой асфальта, что было совершенно верно — еще немного, и погода не позволит это сделать.

Мои бабульки тоже были со мной, но для кого строится этот домик, не знали. Считали, что его строит для себя какой-то местный нувориш. Они в него даже и заглядывать не стали. Дабы, как выразилась баба Нюра, «не обзавидоваться».

Пока мы шастали по улицам, я чувствовала себя зверем в клетке, выставленным на показ. На меня пялились все встречные, число которых прибывало с каждой минутой, видимо, оповещение в селе было на должной высоте. Еще бы — я представляла для них главную героиню в небольшом местном шоу.

  33