Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
68 
Люси ничего не ответила. Бывают минуты, когда боль достигает такой степени, что перестаешь ее ощущать, а Люси столько перенесла, что почти потеряла представление о действительности. Она безучастно пошла за Бруно, когда он за руку повел ее к гостинице, где ожидал проводник.
— Амвросий, я могу положиться на тебя? — спросил священник. — Ты будешь осторожен и благополучно доведешь барышню до ее экипажа? Не оставишь ее?
— Не беспокойтесь, ваше преподобие, я буду смотреть за барышней, как за малым ребенком.
Отец Бенедикт горячо пожал руку девушки и сердечно произнес:
— Итак, до свидания!
Присутствие постороннего человека делало невозможным дальнейший разговор. В сопровождении своего проводника Люси отправилась в обратный путь. Через несколько минут крестьянин оглянулся назад и проговорил:
— Отец Бенедикт, видно, очень беспокоится, как мы сойдем вниз, он все еще стоит наверху и смотрит нам вслед.
Люси остановилась и взглянула по направлению руки крестьянина. Возле разбитого образа стояла высокая фигура. Бруно смотрел вниз, ветер развевал складки темного плаща, спустившегося с плеч. Он обещал, что завтра Бернгард будет свободен. Люси спасла брата, но какой ценой!
Глава 15
На следующее утро к начальнику тюрьмы явился молодой монах с просьбой позволить ему переговорить с заключенным Гюнтером, владельцем Добры. Отец Бенедикт приехал в город еще накануне вечером, но так поздно, что все присутственные места были уже закрыты. Начальник тюрьмы, увидев члена ордена бенедиктинцев, пользовавшегося большим уважением у должностных лиц, беспрекословно открыл перед ним двери тюрьмы. Он выразил лишь сомнение в том, согласится ли заключенный принять католического священника. Сверх ожидания Гюнтер сейчас же попросил гостя к себе, когда узнал, что это отец Бенедикт.
Тюремное начальство было убеждено, что монах явился по поручению настоятеля монастыря и потому не протестовало, когда отец Бенедикт выразил желание поговорить с заключенным наедине. Беседа продолжалась долго и, вероятно, представляла большой интерес, так как всегда спокойный Гюнтер казался очень взволнованным. Он с глубоким чувством протянул монаху руку и горячо благодарил его.
Отец Бенедикт молча, с мрачным видом пожал руку Бернгарда и собирался уйти, но тот задержал его.
— Вы все-таки хотите пойти в монастырь? — спросил Гюнтер.
— Да, к настоятелю. Он надеялся, что я не выдам монастырской тайны, а между тем я считал себя не вправе скрывать истину и скажу ему это. Я не хочу действовать тайно, он должен знать, что не может больше рассчитывать на мое молчание. На всякий случай оставляю вам свои письменные показания, им не могут не поверить, и вы при всех обстоятельствах будете свободны. Я делаю это из предосторожности, так как не исключено, что прелат не выпустит меня больше из стен монастыря.
— Почему же вы не обратитесь раньше в суд? Он защитил бы вас от монастырского произвола, — спросил Гюнтер.
— Потому что я знаю, как далеко распространяется власть нашего настоятеля, — с насмешливой улыбкой ответил отец Бенедикт. — Мое сообщение было бы немедленно доложено его высокопреподобию, по его приказу меня объявили бы «душевнобольным» и скрыли подальше от людских глаз. Нет, я предпочитаю добровольно прийти к нему и брошу ему свое обвинение в присутствии сотни свидетелей, тогда уж он не сможет скрыть факт преступления.
Монах снова направился к двери, но Гюнтер вторично задержал его.
— Ваш настоятель — бывший граф Ранек? — спросил он.
— Да, он родной брат владетеля майората.
— А когда вы видели графа Ранека в последний раз?
— Когда он стоял возле тела своего единственного сына, — ответил отец Бенедикт беззвучно и опустил глаза.
— Нет, не единственного, — возразил Гюнтер, — у него было два сына.
Монах отрицательно покачал головой:
— Насколько мне известно, у графа Оттфрида не было брата.
— Вы этого не могли знать, Бруно, — с каким-то особенным ударением заметил Бернгард, — именно от вас это обстоятельство скрывалось самым тщательным образом.
— Откуда вы знаете мое светское имя? — удивился монах. — Ведь мы с вами не встречались до моего поступления в монастырь.
Гюнтер уклонился от ответа.
— Вы очень привязаны к графу Ранеку? — в свою очередь спросил он.
— Я обязан ему всем, своим воспитанием и образованием; он взял меня, бедного мальчика...
68 
