Последние отзывы

  157  

Пан тут же тайком бросил быстрый взгляд на Диониса, и тот еле заметно кивнул ему. Пожалуй, только Марк обратил внимание на этот немой диалог.

— А теперь продолжим наши игры! — воскликнул козлинобородый музыкант, хлопая в ладоши. — Если вы все готовы — встречайте настоящую невесту!

Домициан понял, что опасность для него миновала. Но его обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, Марк Юлиан спас ему жизнь, а с другой стороны, он сделал это, унизив его, смертельно оскорбив перед теми, чьего расположения и уважения Домициан всегда так страстно жаждал. И так постепенно, хотя в глубине души он сам не верил в это, Домициан приписал Марку злой умысел там, где его и в помине не было. Однако он уверил себя, что должен когда-нибудь отомстить за свое оскорбление, и глубоко затаил обиду.

Вероятно, Юнилла находилась где-то поблизости, потому что не прошло и нескольких мгновений, как слуги ввели в залу девушку в свадебном наряде. Она была немного выше старухи, но точно так же, как и та, полностью скрыта под длинной густой золотистооранжевой фатой.

Эта, вторая уже за сегодняшний вечер невеста остановилась рядом с Марком Юлианом. Пока заново свершался весь ритуал, Марк размышлял со стесненным сердцем о том, что Нерон, по всей видимости, намерен играть с ним в подобные игры до рассвета, заставляя его поднимать фату за фатой, чтобы вновь и вновь убеждаться: перед ним опять не Юнилла. Возможно, Нерон сам возмечтал об этой несчастной девушке, и она уже находится где-нибудь под замком в дальних комнатах Золотого Дома Нерона, или, может быть, он просто убил ее, и труп бедняжки лежит сейчас в скудельнице для неопознанных трупов как очередная жертва, которой позабавились во Дворце, а затем выбросили за дальнейшей ненадобностью.

«И я еще собираюсь обратиться к этому сумасшедшему с просьбой об открытом суде?!» — с отчаяньем подумал Марк.

Плечи этой новой невесты подрагивали от испытываемого волнения или страха. Авгур распорядился, чтобы Марк поднял фату. Он поднял легкую ткань очень медленно, почтительно, стараясь не напугать девушку еще больше.

Это была Юнилла. В зале воцарилась, тишина.

Эта девушка с робко опущенными глазами была действительно самим совершенством. Несмотря на ее древний род, который был не моложе самого Рима, в облике невесты ощущалась примесь азиатской и африканской крови. На это указывали мягкая округлость щек, длинная стройная шея, которая часто встречается у египтянок, особая статность всей фигуры. У Юниллы была такая бело-розовая кожа, как будто она каждый день принимала молочные ванны. Наконец, девушка застенчиво взглянула на Марка, и он увидел ее огромные сияющие карие глаза. Ее подкрашенные, полные, красиво очерченные губы были полуоткрыты и напоминали полураскрывшийся бутон розы. От ее темных великолепных волос, заплетенных в шесть тугих косичек, связанных в один узел и перевязанных шерстяными лентами, исходило какое-то призрачное сияние. В волосы были вплетены многочисленные жемчужины.

Марк пытался вглядеться в глубину ее глаз, но их ониксовая поверхность не пускала его внутрь, отражая его взгляд, словно отполированный металлический щит. «Это оттого, конечно, — думал Марк, — что дитя очень напугано».

Они взялись за руки. Марк ощущал такое благоговение перед этой девушкой, и такую жалость к ней, и такое желание защитить ее, что ему в голову не приходило ожидать от нее какого-либо коварства. Он был уверен, что такому совершенному по своей красоте лицу должно соответствовать совершенство души. Марк решил, что ему во что бы то ни стало нужно найти способ остаться в живых. Так вот в чем заключалась самая жестокая шутка Нерона! Он показал обреченному на смерть человеку божественное создание, с которым тот мог бы прожить всю свою жизнь, если бы у него были хоть какие-то шансы остаться в живых.

Голос Юниллы был мягким и приглушенным, похожим на воркование голубки.

— Где ты — Гай, там я — Гайя, — произнесла она положенную по ритуалу фразу, которая значила примерно следующее: «Я отныне принадлежу твоему роду». Этим невеста объявляла себя женой. Когда новобрачные преломляли пшеничный свадебный пирог, Марк заметил, что сияющие глаза Юниллы смотрят прямо на него. Может быть, она испытывала страх перед ним? Или на свой лад оценивала его? Нет, Марк не нашел в ее глазах робости, скорее в них была настороженность.

Затем хозяин дома приказал принести брачный договор. При этом гости обменялись встревоженными взглядами. Их привело в замешательство то, что в соответствии с ритуалом сейчас надо было совершить жертвоприношение свиньи. Нарушать древние ритуалы считалось верхом неприличия. Однако многие вспомнили странную неприязнь Марка Юлиана к закланию жертвенных животных, он, похоже, просто не переносил эту церемонию. Поэтому пошептавшись между собой, гости постепенно успокоились.

  157