Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
26 
Нет, нельзя позволять мыслям развиваться в таком направлении, так недолго додуматься до всяких глупостей: «Мисс Деверил, я решил здесь остаться и хочу на вас жениться!» Но Энди не нужен музейный раритет, абсолютно оторванный от окружающей действительности. Если она с готовностью помогает ему, то это говорит о ее благородстве и добром сердце, а никак не о каком-то особом к нему расположении. Он для нее обуза и… развлечение, может быть. Эвард поморщился.
Нет, решено, как только налетит гроза, он отправится в лабиринт… В этот момент размышления графа были прерваны самым неожиданным образом: пришлось срочно предпринимать спасательные действия, то есть выпить сока – задумавшись, он обмакнул дольку ананаса в чесночную приправу.
Энди взглянула на лихорадочно пьющего сок графа: какой-то он грустный и потерянный… Впрочем, оно и понятно: попасть в такую передрягу!
Уезжать утром из Лондона было непривычно, но весьма приятно: поток машин двигался в обратном направлении – никаких пробок. Выбравшись по Кингс-роад на шоссе А3, Энди притопила педаль газа, и «ягуар» помчался по пустой автостраде на запад. Она всегда любила машины – не как вещи или средства передвижения, а так, как раньше, наверное, любили лошадей. Сила, свобода, скорость, движение. Энди привычно засунула CD-диск «Queen» в плеер и выставила максимальную громкость. Эвард уже вполне освоился с автомобилями, музыка ему нравилась с самого начала, и граф от души наслаждался и дорогой, и божественным голосом Фредди.
Промелькнул Саутгемптон, и слева показалось море. Иногда узкие заливы с обрывистыми берегами дотягивались почти до шоссе: за дорожным ограждением мелькали гранитные скалы и пенное море. Несмотря на солнечную погоду океан уже потемнел и свинцовые волны накатывали на обрывистый берег.
После Эксетера Энди отпустила педаль газа: здесь шоссе делало зигзагообразный поворот, огибая безымянный залив. Дорога проходила над обрывом, опасный участок ограждал крепкий отбойник, но изредка водители превышали скорость, не справлялись с управлением, и машины падали в море, разбиваясь о скалы.
Энди начала притормаживать и не сразу поняла, что «ягуар» не слушается тормозов! Машину несло на отбойник со скоростью восемьдесят миль.
– Эвард, держись! – Миранда кричала, обреченно понимая, что держаться скоро придется за воздух – «ягуар» отправится в короткий полет в море.
Энди, подруливая, поправила траекторию – может, удастся вылететь не в море, а в овраг… что не намного лучше. Все, машина больше не слушается руля…
Энди зажмурилась и услышала, как Эвард читает молитву.
Жуткий скрежещущий удар, и «ягуар» полетел по короткой дуге. Еще удар… Небо и земля несколько раз поменялись местами. Треск кустов.
Если соленая вода не затекает через разбитые стекла, значит, мы не в Атлантическом океане, а в придорожном овражке. Что не может не радовать. Еще бы живой остаться, а то вдруг это мои последние мысли? И сейчас я увижу свет в конце тоннеля? – Энди осторожно открыла глаза и света не увидела.
Перед глазами маячила белая поверхность, что-то мешало говорить: рот не открывался физически…
Меня парализовало! – Энди не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Хотя нет, пальцы на ногах шевелились, чувствовалось, что пол салона засыпан стеклом.
«Ягуар», тихо постанывая всеми частями, потихоньку продолжал сползать в овражек, подминая кусты. Сквозь эти звуки пробилось негодующее бормотание: видимо, Эвард тоже жив… Хотелось бы, чтобы он вытащил ее из машины, – вдруг взорвется? Внезапно раздалось шипение воздуха, и невнятное бормотание превратилось во вполне понятные и естественные в сложившейся ситуации выражения. Выражения Миранда выслушала с интересом и вниманием, но хотелось каких-либо действий, направленных на ее избавление.
– Энди, ты жива? – Голос Эварда раздался над ее левым ухом – значит, из машины он выбрался живым и не очень тяжело раненым. Ответить Миранда не могла, но постаралась пошевелиться. – Мы разбились, и нас зажало какими-то воздушными мешками.
Энди попыталась засмеяться – это же подушки безопасности! А она бог знает что уже придумала!
Подушки наконец-то сдулись, и Миранда смогла пошевелиться.
– У тебя ничего не болит? – волновался Эвард.
– Ничего, как это ни странно. Мы должны были разбиться насмерть.
– Твой оптимизм просто поразителен! Здесь очень странно пахнет… – Эвард палкой выбил остатки стекла и осторожно вытащил Миранду.
26 
