Последние отзывы

  15  

Джулия окинула Кэтрин каким-то нарочито многозначительным взглядом.

— Жаль, что Алина вывихнула ногу и не смогла прийти. А ты знаешь?..

Бац! Бокал с вином упал и разбился вдребезги прямо рядом с Эйдом. Проходивший мимо официант, вздрогнув, опрокинул поднос с напитками, и все стоявшие поблизости отпрянули в сторону.

Эйд круто развернулся и сделал извиняющийся жест в сторону официанта.

— Простите! Это я вас толкнул?

— Не волнуйтесь, сэр. В суматохе и не такое случается.

— Позвольте, я вам помогу… — Эйд нагнулся, чтобы поднять поднос.

— Нет, прошу вас, оставьте, сэр, — решительно запротестовал официант. — Сейчас сюда придут и все уберут.

— Черт! Вся юбка в красном вине, — расстроилась Джулия. — Извините, я отлучусь в дамскую комнату. Томми, не зевай. Пора двигаться. — И, не дождавшись ответа, слишком рассерженная, чтобы быть вежливой, Джулия удалилась.

Эйд с сокрушенным видом выпрямился.

— Не самое удачное выступление на вечеринке.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — посочувствовала Диана. — Иди, ради Бога, Том. Слышишь?.. Молодежь за мной присмотрит.

— Обеспечим место в первом ряду, — пообещал Эйд. И похлопал друга по плечу. — Давай двигай и не забудь — мы тобой гордимся. — Его лицо озарила широкая искренняя улыбка. — Держи хвост пистолетом, пупсик.

Кэтрин поразилась тому, сколько обаяния придала Эйду озорная улыбка. Да, это правда… Он понравился ей с первого взгляда. Но это были цветочки… А сейчас похорошел так, что дыхания не хватало, сердце замирало. От такой улыбки любая женщина придет в смятение. И Кэтрин не была исключением.

Словно издалека она слышала, как Том и Диана что-то говорили ему. Затем Том стал косолапо пробираться сквозь толпу, а Эйд все с той же улыбкой повернулся к ней. Серебристые глаза сияли каким-то странным, беспечным удовлетворением. Совсем мальчишка…

И тогда Кэтрин все поняла. Она не хочет и не станет больше сопротивляться возникшему между ними влечению, ни за что не станет… Больше никакой отчужденности. И никаких отступлений. Ибо чудо свершилось.

Кэтрин почувствовала, как в ней растет беззаботное, радостное чувство. Она так ждала, так стремилась к этому… Пусть будет то, что будет, куда бы это ни завело.

Последнюю неприятную мысль Кэтрин сразу же слепо отбросила.

Она даже не спросила себя: почему именно сейчас? Что изменилось за эти несколько минут? И никак не связала внезапное решение Эйда с разбитым подносом. Она напрочь позабыла Джулию Боунди и то, что та хотела сообщить ей насчет Алины.

Кэтрин была безумно, идиотски, как последняя дура, счастлива!

6

Эйд с трудом оторвал от нее взгляд, чтобы приготовить кофе. Кэтрин Бакст в его квартире и, так же, как и он, мечтает, чтобы эта ночь никогда не кончалась. У его Кэтти не было ничего общего с той женщиной, о которой постоянно твердила Алина. Ее совершенно невозможно было представить фанатически одержимой поборницей женских прав.

Обманчивые впечатления, нагромождение лжи… Эйд покачал головой, отметая дурные мысли. Ведь его самые сокровенные мечты стали явью: в близости с этой женщиной он обретает блаженство, невыразимый словами душевный уют. Ее искренность приводила Эйда в восторг. Он восхищался ее умом, нежной чувственностью, чистой детской непосредственностью. Короче говоря, его Кэтти была редким сокровищем.

Наверное, надо бы ей открыть историю с Алиной, чтобы это не стояло между ними. Но ведь Кэтрин больше даже намеком не упомянула о своем бывшем муже. Ее замужество, как и брак Эйда, было ошибкой. Оба они и представления не имели, как складывается жизнь, когда рядом тот самый, единственный человек. Кэтрин права! Зачем попусту тратить время на дурные воспоминания? Гораздо лучше было бы разобраться в том, что происходит сейчас между ними.

— У мальчика чудесная квартира… — тихо произнесла Кэт, подходя к окну. — Отсюда открывается изумительная панорама, мистер Стивенсон… У тебя отличный вкус.

Эйд стоял, будто завороженный. Он очень любил свой родной город, но сейчас ему было не до красот ночного Мельбурна. Кэтти затмевала собой все. Она сняла туфли, распустила роскошные волосы, и соблазнительные изгибы ее женственной фигуры так прелестно обрисовывались в мягком свете ночника, что Эйду пришло в голову спросить, не писали ли с нее когда-нибудь портрета. Он перебрал в мыслях всех известных ему художников. Кто из них мог бы передать на холсте ее очарование?

  15