Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
40 
Она кивнула. Мартин стоял совсем близко, она ощущала пряный запах пота. Он положил руку ей на плечо.
— Если тебе станет дурно, ты ведь мне скажешь, правда?
— Мартин, перестань! Со мной ничего не случится. Тошнота прошла, и ты сам знаешь, что доктор Карлтон подтвердила: я абсолютно здорова.
— Доктор Карлтон дала мне адрес врача в Стокгольме, — сообщил Мартин, радуясь изумлению жены. — Я сказал ей, куда тебя везу, и она одобрила.
В противном случае он бы отменил путешествие. Однако здесь, на море, где дует ветер, где волны плещут о борт, Глэдис вдруг снова показалась ему эфемерной и хрупкой.
— Ты давай иди, — отозвалась она, против воли улыбаясь краем губ. — Веди свой парусник. За мной присматривать не надо.
Он улыбнулся в ответ, наклонился к самому уху жены, и теплое дыхание защекотало ей щеку.
— Ты заблуждаешься, прекраснейшая, — шепнул он. — С тебя нельзя спускать глаз. Ведь твоя красота услаждает душу…
Глэдис откинула голову, а Мартин обнял ее рукой за шею, привлек к себе и поцеловал в губы.
— Оставь волосы распущенными — для меня, — попросил он, поцеловал жену еще раз и размашисто зашагал к штурвалу.
Глэдис постояла немного, унимая биение сердца, затем подняла голову и увидела, что Мартин по-прежнему смотрит на нее не отрываясь. Так, должно быть, чувствует себя цветок, когда туго сжатые лепестки раскрываются под лучами солнца, завороженно подумала она. Слова мужа эхом звучали в мозгу. «Оставь волосы распущенными», — попросил он, как в ту ночь, когда они познали любовь…
Но ведь ночь любви осталась в далеком прошлом!
Глэдис решительно выпрямилась и вызывающе принялась поправлять прическу. Но налетевший порыв ветра вырвал заколки у нее из рук и унес их в море…
10
Спустя час впереди показался остров.
— Стервик, — пояснил Мартин.
По тону его голоса Глэдис поняла: туда-то они и плывут. Теперь только быстро сужающаяся полоска синей воды отделяла «Анну» от крохотной гавани в форме полумесяца. Вместо царственных яхт у причала покачивались приземистые рыболовецкие лодки: Глэдис насчитала их с полдюжины. Небольшие побеленные домики с красными черепичными крышами притулились в тени опаленного солнцем утеса. В лазурном небе кружились чайки, их резкие крики разносились над морем.
У причала поджидал насквозь проржавевший автофургончик, усатый старик водитель напоминал древний кряжистый дуб.
Мартин обменялся с ним рукопожатиями, и Глэдис подметила: прежде чем разнять руки, мужчины долго смотрели друг другу в глаза.
Старик обернулся к молодой женщине и снял шляпу. Улыбнулся, кивнул и сказал что-то Мартину.
— Якоб говорит, что рад тебя видеть.
— Скажи Якобу, что и я ему рада.
— Он говорит, что ты прекраснее морской богини и что мне очень повезло с женой.
— Я благодарю за очаровательный комплимент. И еще скажи ему, что ты вовсе не избранник судьбы, а расчетливый тиран, который навязал мне брак при помощи шантажа и угроз.
Мартин рассмеялся.
— Этим Якоба не проймешь. Он еще помнит старые добрые времена, когда мужчина не просил, а требовал.
Старик наклонился к Мартину и прошептал что-то. Оба прыснули.
Глэдис растерянно переводила взгляд с одного на другого.
— А теперь что он сказал?
— Сказал, что у тебя холодный взгляд.
— Тогда с какой стати вы мерзко хихикаете?
— Якоб говорит, что в его деревне есть пословица: женщина, холодная днем, ночью пышет жаром.
Глэдис густо покраснела.
— Просто удивительно, какие глупости болтают в деревнях!
— Так ли, моя нежная женушка?
Но тут снова заговорил Якоб, и Глэдис возвела глаза к небу.
— А теперь что?
— Ему кажется, что в глазах твоих не только холод, — тихо произнес он. — Он говорит, ты выглядишь подавленной и несчастной.
— Какой умница этот Якоб!
— Он говорит, что мой долг — сделать тебя счастливой.
— Ты сказал ему, что лучший способ меня осчастливить — это оставить в покое?
Мартин сделал шаг, предостерегающе улыбнулся, и, не успела молодая женщина отстраниться, как их губы слились.
— Целовать меня, чтобы произвести впечатление на старика — что за глупость! — бросила Глэдис, переводя дух.
Голос ее звучал ровно, а учащенный пульс — лишь следствие усталости и жары, уверяла себя она. В ответ Мартин снова поцеловал ее, ласково и нежно, как на злополучной свадьбе, когда невеста попыталась сказать «нет».
40 
