Последние отзывы

  40  

Повернувшись на каблуках, он неуверенно зашагал по коридору дворца.

Когда отец ушел, Жасмин вся съежилась. Кариф обнял и крепко прижимал ее к себе, пока она плакала.

Нежно гладя ее по голове, он посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза были глубоки и темны, когда он стер слезы с ее щек большими пальцами рук.

— Пойдем со мной, — прошептал Кариф.

В танцевальном зале позади них, из-за закрытых дверей, по-прежнему слышалась громкая музыка и крики танцовщиков. Но Кариф, не обращая на звуки внимания, вел Жасмин по темному коридору. Они прошли мимо нескольких слуг, которые притворились, что не замечают их и не видят, как король оставляет банкет в свою честь с женщиной, принадлежащей другому.

Кариф провел ее по коридору в восточное крыло, в собственные апартаменты. Закрыв за собой дверь, он усадил Жасмин на огромную кровать.

Присев рядом, Кариф наклонился и поцеловал ее. Слезы катились по ее лицу, когда она целовала его в ответ. Все, что она испытывала к этому человеку, всю нежность девичьих грез и страстность женщины — Жасмин вложила в свой поцелуй.

Его огромная, позолоченная спальня была темна. Балконная дверь оказалась открытой. В комнату из сада проникал жаркий ветер пустыни, доносились внезапные взрывы смеха и аплодисменты из танцевального зала этажом ниже. Но Кариф и Жасмин пребывали в другом мире.

Осторожно, нежно он уложил ее на кровать и в последний раз занялся с ней любовью. Восторг в ее теле был таким же сильным, как боль в душе.

«Я люблю тебя! — кричала ее душа. — Я тебя люблю».

Но Жасмин знала, что ее любовь ничего не изменит.

Когда Кариф довел ее до сладострастной развязки, она заплакала. Мгновение он крепко прижимал ее к груди, будто не хотел отпускать.

Затем Кариф медленно поднялся с кровати и оделся. Не глядя на Жасмин, он подошел к антикварному, украшенному драгоценными камнями шкафчику у книжной полки. Повернув ключ, открыл дверцу. Запустив туда руку, он что-то достал оттуда и вернулся к кровати, где сидела уже одетая Жасмин.

Он протянул ей изумрудное сердце на цепочке, которая свисала с его ладони. Жасмин пристально смотрела на зеленый камень в тоненькой оправе, не двигаясь. Кариф взял ее за руку и положил изумрудный кулончик в ее ладонь, сложил ее в кулак.

Она услышала, как он прерывисто вздохнул, а затем словно окаменел. Когда Кариф заговорил, его голос был глубоким и холодным, эхом отозвавшись в огромной королевской спальне:

— Жасмин, я развожусь с тобой.

ГЛАВА 9

Следующим утром, выйдя из вертолета, Жасмин с интересом разглядывала современный, великолепный ипподром, который лишил унылости местный пустынный ландшафт.

Кайс. Ее любимое место. И пока она свободна… Но вот почему-то свобода эта словно жалила ее. Вокруг нее простирался горизонт, издеваясь над Жасмин, с головы до ног одетой в одежду, выбранную для нее другим человеком.

Ее одежду наконец привезли из Парижа, и теперь она оделась, чтобы порадовать будущего мужа, в красное шелковое платье с поясом от Кристиана Диора, черные туфли на высоких каблуках от Кристиана Лабутана. В руках у нее была черная винтажная сумочка от Келли, на голове — черно-белая шляпа с широкими полями. Ее наряд походил на костюм пятидесятых годов двадцатого века — стильный и строгий.

Больше Жасмин не свободна даже в выборе одежды!

Она посмотрела на ипподром, на его трибуны из бетона и стекла — Умар и Кариф построили сооружение вместе. Это было не единственное, что связывало обоих мужчин. Когда скачки на Кубок Кайса закончатся, состоится свадьба Жасмин…

Кариф следовал впереди с охранниками и помощниками. Она видела, как он помедлил, оглянулся, потом с мрачным видом пошел дальше. О чем еще можно говорить? Он уже освободил свою нареченную.

Жасмин уставилась на его напряженную, мускулистую спину. Она старалась запомнить поворот его головы, линию подбородка, мужественное тело. Невольно она вспомнила прикосновение их обнаженных тел. От воспоминания Жасмин напряглась всем телом, ее охватил жаркий трепет.

Глубоко вздохнув, Жасмин заставила себя поднять глаза.

Возвышаясь в пустыне, современный ипподром по красоте мог соперничать со слепящим солнцем. Но даже солнце пустыни было не в состоянии выжечь воспоминание о Карифе, об экзотическом аромате его мускулистого тела. Оно не могло выжечь воспоминания о том, как это тело закрывало ее. Или воспоминание о взгляде голубых глаз в последнюю ночь, когда он заявил, что разводится с ней.

  40