Последние отзывы

  2  

Прошло восемь лет, но Роза Мостин не изменилась. Все та же ослепительная и надменная «королева красоты». И по-прежнему похожа на Харриет, словно сестра-близняшка. Огромные темные глаза вопросительно оглядывают море улыбающихся лиц. Черные шелковистые волны волос свободно лежат на плечах. Костюм Розы, несомненно, создан талантливым дизайнером (и, скорее всего, итальянцем), на поднятой в приветствии руке сверкает золотой браслет. «Само совершенство!» — думала Харриет, глядя, как Роза пробирается сквозь толпу — с одними радостно здоровается, другим (тем, кого не помнит) вежливо кивает — и наконец, осторожно улыбаясь, приближается к ней:

— Привет! Помнишь меня?

— Такое не забывается, — суховато улыбнулась в ответ Харриет, чувствуя, что все взгляды в комнате устремлены на них. — Даже сегодня, когда я пришла, метрдотель принял меня за тебя.

— Мои соболезнования, — усмехнулась Роза. Поколебавшись, спросила: — Ты здесь с кем-нибудь?

Харриет покачала головой:

— Одна.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

— Конечно, нет.

Привычно ослепительно улыбнувшись, Роза бросила взгляд на левую руку Харриет.

— Кольца нет, но в наше время это ничего не значит. Что ж, Харриет, как живешь? Что поделываешь?

Как ни хотела бы Харриет гордо ответить: «Руковожу процветающей корпорацией» — или на худой конец: «Выхожу замуж за миллионера», пришлось сказать правду:

— Преподаю в «Роудейле» французский и итальянский. Точнее, буду преподавать в следующем семестре. А пока перевожу для одной местной фирмы.

Роза кивнула.

— Да, у тебя всегда были способности к языкам. — Она помахала бармену. — Водку с тоником, пожалуйста, и еще порцию моей подруге.

Такое обращение немало удивило Харриет. В былые времена Розу Мостин и Харриет Фостер можно было назвать кем угодно, только не подругами. Кроме внешнего сходства — от которого обеим были одни неприятности, — ничто их не связывало. Харриет — приходящая ученица из бедной семьи — была в «Роудейле» человеком случайным. Кроме того, она хорошо училась, а известно, что умных и старательных соученики не слишком жалуют. Розу же наряды интересовали куда больше оценок, и она не чаяла дождаться, когда же наконец выйдет из пансиона.

— Не ожидала сегодня тебя увидеть, — заметила Харриет, принимая наполненный бокал.

Роза пожала плечами.

— А я не собиралась приходить. Просто в последнюю минуту сорвалось свидание. А я была уже одета, вот и подумала: почему бы и нет? В конце концов, отель «Честертон» принадлежит нашей семье — проверю, хорошо ли здесь обслуживают, а заодно посмотрю, насколько изменились наши одноклассники.

Несколько секунд они молча потягивали коктейли.

— Я слышала о твоих родителях… Прими мои соболезнования, — сказала наконец Харриет.

— Спасибо, — тихо ответила Роза и допила свой бокал одним глотком. — Жаль, я за рулем, а то бы еще выпила. А как твоя семья? Помню твою сестру Китти — такая высокая блондинка, здорово играла в волейбол.

Харриет кивнула.

— Она замужем. Мама по-прежнему живет в Пеннингтоне, а папа умер, когда я училась в колледже.

— Мне очень жаль. Знаю, каково терять родителей. — Роза с любопытством оглядела собеседницу. — Итак, ты все одна? Ни мужа, ни приятеля? С твоей-то внешностью — точнее, с нашей — не может быть, чтобы в твоей жизни не было мужчин!

— Сейчас я одна, — как можно небрежнее ответила Харриет. — А ты?

Темные глаза Розы радостно блеснули.

— Наконец-то встретила человека, которого не интересуют мои деньги! После первого разочарования я поклялась, что никогда больше не позволю себе влюбиться. И вдруг появляется Паскаль — и… бац! Точно в цель! Не ем, не сплю, мечтаю о нем! Смех, да и только!

— А он как к тебе относится?

— Хотела бы я знать! — вздохнула Роза. — Я с ним познакомилась в «Эрмитаже» — он делал репортаж с научной конференции. Несколько дней мы не разлучались, но теперь видимся редко. Он иностранный корреспондент одной французской газеты, вечно в разъездах.

— Поэтому у тебя сегодня сорвалось свидание?

— Ну да. В последний момент его отправили на другой конец света что-то там освещать. Иначе, — откровенно поделилась Роза, — никакая сила не затащила бы меня в толпу женщин, которые только и знают, что визжать от восторга и лезть с поцелуями к человеку, который их даже не помнит! О присутствующих не говорю, — улыбнувшись, добавила она. — Ты-то никогда не визжала от восторга. Всегда такая серьезная и собранная, что я даже и смотреть на тебя опасалась.

  2