66 
Хора повела компанию самой короткой дорогой - через торговый квартал, пристань и кузнечный цех. Корабли проскочили быстро, хотя щенок и норовил засунуть любознательный нос в каждую щель, а вот с первым и последним пунктами возникли трудности. Ратибор постепенно беленел, глядя как колдунья остервенело торгуется, набивая суму продуктами, а потом так же долго уговаривает кузнеца "переобуть" Архонту четыре копыта по цене трех. И если "владыка молота" сперва даже не поверил в наглость беловолосой особы, то спустя двадцать минут беспрерывной атаки ее убедительных аргументов начал спорить, доказывать свою правоту и в результате сдался на "трех с половиной подковах и бесплатном ветеринарном осмотре".
- Только учти, - напоследок погрозила пальчиком Хора, - мне нужно не общее мнение о лошади, а конкретно по проблеме. Усёк?
- Ты мне уже все уши этой самой проблемой прогалдела! - взвыл красный от натуги кузнец. - Иди отсюда, пока я твоего коня у тебя на шее морским узлом не завязал!
Колдунья мягко улыбнулась, заметила как дернулось веко бедного горожанина и как он судорожно сжал кулаки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не броситься на дотошную клиентку, привязала опасливо косящего Архонта к жерди, хлопнула его по плечу на прощание и прытко выскочила за ворота кузницы. Не успела дверь вернуться в закрытое положение как, с резким свистом разрезав воздух, в косяк впился здоровенный топор.
- М-да, - задумчиво оценил силу броска Ратибор, - ты умеешь заводить друзей.
- При такой экономии они мне не нужны, - пожала плечами Хора и вздохнула. Тянуть дальше было некуда. - Может, ты меня здесь подождешь? - с надеждой обернулась она к некроманту. Такими глазами смотрел висящий над бездной альпинист на последнюю ниточку своей перетертой бечевки.
- Мы не так договаривались, - ухмыльнувшись, покачал головой тот.
Женщина закусила губу, услышала как вопит сорвавшийся в бездну скалолаз, и больше не сказала ни слова. Но чем ближе они подходили к бедняцкому кварталу, тем сильнее мрачнело ее лицо. Шайтан трусил рядом, с любопытством оглядываясь по сторонам. А Ратибор чуть позади загадочно улыбался. Он уже понял, куда ведет их беловолосая колдунья. И когда она остановилась перед старым повалившимся забором, за которым виднелся угол такого же древнего дома, в его глазах не было и намека на удивление.
- Гильдия Вороньего крыла, я прав?
Хора обернулась и кивнула, скрестив руки на груди.
- Думаешь, они похитили Лиру?
- Кто еще мог оставить у нее на кровати два вороньих пера? Это знак Гильдии. Ни один идиот не посмеет использовать его в своих целях.
- Тем более, когда мы говорим о знаке этой Гильдии. Воры, убийцы, насильники… отбросы общества. Они брались за задания, которые изначально стояли вне закона. Их Кодекс был пропитан кровью, а наказанием за его нарушение была смерть. Наемники, которых не мог призвать к ответу даже Совет, так аккуратно они вели свои дела. Ничего нельзя было доказать: никаких документов, никаких сверхприбылей, ни одного живого свидетеля. Да, украсть Видящую было бы вполне в духе Гильдии, если бы ни одно "но". Около трех лет назад Воронье крыло перестало существовать.
Хора выслушала некроманта, лениво опиравшегося плечом о стену какого-то склада и говорившего с таким видом, словно делал окружающим величайшее одолжение, молча развернулась к забору, сложила перед собой ладони в особую фигуру: большие и указательные пальцы вместе, безымянные переплетены, и шепотом произнесла с детства знакомые слова.
Старые доски покрылись маревом и на их месте возникли не менее покосившиеся ворота. Полупрозрачные, едва видимые, но вполне реальные. Не оглядываясь на обомлевших спутников, Хора толкнула створку и вошла внутрь. Ратибор бросился было следом, но только руку о забор оцарапал: даже после своей кончины Гильдия наемников не впускала чужаков.
Хора зашла в особняк и поморщилась - словно не было трех лет свободы. Как будто всё случилось только вчера.
- Ни черта время не лечит, - горько пробормотала она. Ветер подхватил ее слова и разнес эхом по огромному холлу с выбитыми окнами, ободранными и окрашенными в красный стенами, пошатнувшимися периллами широкой длинной лестницы. Те, кто раньше здесь обитали, весьма благосклонно относились к комфорту и роскоши. Редкий дворец мог похвастаться такими высокими потолками, мраморными плитами на полу и бархатными занавесками, сейчас дырявыми и грязными, но когда-то фантастически дорогими. Огромная люстра разбитым искореженным колесом лежала у первой ступени. Прошли годы с тех пор, как в нее вставляли сотни свечей, и свет от этой люстры был подобен солнцу.
66 
