616 
Он узнал этот голос. Нет, он не был удивлен тому, что она была здесь, однако еще сильнее уткнулся в свои руки, мечтая, чтобы она отстала и ушла. Как бы не так.
— Бедный малыш… — голос звенел весельем. Когда она снова заговорила, ее дыхание коснулось его шеи. — Как упал ты с неба, денница, сын зари!
Вздохнув, Драко перевернулся на спину. Над ним на корточках сидела Рисенн, ее черные волосы шатром укрывали их обоих. Плаща на ней не было, обнаженные плечи серебрились в свете луны. Выплюнув изо рта снег, Драко сел.
— Я вряд ли ангел, — ответил он.
— Может быть, падший? — улыбаясь, возразила она. — Ну, давай, поднимайся.
Шурша шелком, она поднялась, он тоже встал — по большей части из-за того, что не хотел, чтобы она стояла у него над душой. И правда — у нее не было плаща — вообще ничего, что можно было бы накинуть на себя, только черное платье под цвет ее черным волосам, из-под подола, были видны босые ноги, хотя на снегу, где она стояла, не было никаких отпечатков. Корсаж крепко стягивал ее грудь, плечи и грудь выше него светились белизной.
— Будет снег, — произнесла она, — зачем ты позвал меня перед снегопадом?
Он глянул на нее, едва переводя дыхание, словно только что долго бежал — он был ужасно вымотан.
— Я не звал тебя…
— Я слышала, как ты кричал меня.
Она сделала какой-то пируэт, юбка ее взлетела, и одежда изменилась: теперь на ней был французский костюм, дополненный чулочками-сеточками, пером для смахивания пыли и остроконечной шляпой.
— Я прибыла, как только смогла.
Драко захлопал глазами и отступил:
— Так ты пришла помочь мне?
— Конечно, — она опустила глаза.
— Отлично. Я совершенно точно знаю, что ты должна для этого сделать.
Она вопросительно подняла глаза.
— Ты носила послания от моего отца ко мне, я знаю об этом. А теперь я хочу, чтобы ты передала сообщение обратно.
— Обратно? — она рассмеялась. — Я не передаю никаких сообщений обратно.
— Ну, так одно передашь, — отрезал Драко, и в его голосе было что-то острое, отчего она пытливо взглянула ему в лицо. — Скажи ему… Скажи Темному Лорду… И моему отцу тоже, что я знаю о том, что они приложили руку к случившемуся нынче вечером. Это они сделали. Я выясню, зачем и почему, и они еще пожалеют о содеянном. Пожалеют о том, что они сделали с моими друзьями, — он подумал и добавил. — Я заставлю их за это заплатить.
По губам Рисенн скользнула холодная улыбка.
— Это все? А то можешь добавить пару слов о том, что они захлебнутся собственной кровью, что-нибудь про холодную месть — ну, на твой выбор, естественно…
— Нет, спасибо, и так хорошо, — отрезал Драко.
— Просто какой-то список неопределенных угроз, — разочарованно заметила Рисенн. — Вот если бы ты добавил что-нибудь про то, что разорвешь их хребты или поджаришь на медленном огне или в раскаленной лаве…
— Нет, — холодно отмел предложение Драко.
— Как знаешь, — у Рисенн был очень взволнованный вид. — Но ведь получилось очень скучное сообщение, если тебя интересует мое мнение.
— Существует только одна вещь, которая меня интересует меньше, чем твое мнение. Сифилис, — дружелюбно заметил Драко.
— Что ж, но твоему отцу это не понравится.
— И что? Я тоже ему не нравлюсь.
— Но он же твой отец.
— И что с того? Знаешь, как я обычно говорю? Из всех моих отношений я больше всего люблю сексуальные, а меньше всего — отношения с моим папой.
Рисенн надулась.
— Ты сегодня какой-то неприятный.
— А ты что — не думаешь, что все это было весело? О, по мне так достаточно весело: начали за здравие, кончили за упокой.
— Какое ребячество, — отрезала она. — Почему у тебя сегодня такое невыносимое настроение?
— Был трудный день, — ответил Драко. — А тут еще ты в своем нелепом… — он махнул рукой в ее сторону, — наряде. Понять не могу, зачем тебе понадобилось перо для смахивания пыли: сейчас минус десять и пыли вокруг нет.
Она бросила на него раздраженный взгляд:
— По твоему, мне лучше было нарядиться в мешок для картошки?
— О, зная тебя, могу сказать, что это был бы прозрачный картофельный мешок.
Она закатила глаза.
— В том наряде я должна была очаровать твоего маленького гриффиндорского друга. Ты предпочитаешь косички и гольфы до колен?
616 
