541 
— И что же?
— Уничтожит его, — он рассеянно поправил выбившуюся из ее прически прядку. — Он думает, что может быть совершенным — только совершенным. Или никаким. И не понимает, что все мы должны преодолевать что-то плохое внутри себя, чтобы стать такими, какими хотим, от чего-то отказываться — и мы разочаровываем тех, кого любим. Ведь все зависит только от меры твоей любви, и иногда это может и не случиться — ты должен осознать, что без этих людей ты пустое место, и…
— Мы все еще говорим о Гарри? — тихо спросила Джинни.
Како-то мгновение Драко сидел молча и смотрел на нее — нежно, ласково, но тут же его глаза стали прежними, спокойными, словно кто-то захлопнул ставни, и он отшатнулся от нее.
— Прости. Я бредил. Сама понимаешь — кровопотеря. Ну, или еще что-то…
— Нет, — возразила она и потянулась ладонью к его руке, однако на полпути передумала и уронила ее на свое колено, — ты вовсе не бредил, твои слова вполне осмысленны, и я рада — я так волновалась о Гарри и Гермионе и…
— Тебе не стоит беспокоиться. Это твой Святочный Бал, и ты должна получать удовольствие от этой ночи.
Ей хотелось сказать, что она очень даже довольна, и эти несколько мгновений с ним в этой холодной ночи, наполненной горечью и ароматом роз, — лучшие за последние месяцы; ей хотелось сказать, что любит, когда он говорит с ней — как никто другой: словно не существует вопроса, перед которым бы она дрогнула, отказавшись докопаться до истины. В его словах никогда не было ни лести, ни покровительства — никогда, даже если он хотел напакостить.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, но ты должна, — он смотрел в сторону, — Иди и красуйся с Симусом. Я от этого не умру.
Она поколебалась, глядя на него. Мгновение стало кристально-прозрачным и острым, как алмаз.
— Ты считаешь меня красивой?
Он опустил взгляд. Потом снова посмотрел на нее и заговорил — спокойным голосом, звучавшим куда искреннее, чем всякие восклицания:
— Ты так прекрасна, что на тебя невозможно долго смотреть.
Повисла длинная, бесконечно длинная, острая и напряженная тишина — она взглянула ему в глаза — в них отражалась луна… Она вспомнила прикосновения его губ, вкус его рта — и сделала то, чего никогда не делала доселе: поцеловала его.
Сейчас, когда они сидели, они были почти одной высоты, ей не надо было тянуться вверх, чтобы поцеловать его — она просто наклонилась вперед. Она раньше никогда не целовала кого-нибудь первая, всегда целовали ее. Она поцеловала его, сама не в силах поверить, что сделала это. Но все так и было: его губы дрогнули, напряглись, и вдруг стали мягкими; он обнял и притянул ее к себе, так крепко, что застежка его плаща впилась ей в шею. Его пальцы скользнули по ее платью и коснулись ее кожи, обжигая ее огнем, от которого кровь запела в венах.
И все тут же кончилось. Он отпрянул назад так же быстро, как и прильнул к ней. Руки на ее плечах оттолкнули ее прочь так же решительно, как минуту назад привлекли к его груди.
— Нет, — произнес он дрожащим голосом и повторил, куда тверже и решительнее, — нет.
Он отпустил ее, он чувствовала, что лицо ее горит огнем унижения, а в глазах вскипают слезы.
— Какого черта, Драко? — спросила она дрожащим голосом. — В какие игры ты играешь?
Он поднял голову, и лунный свет посеребрил его скулы и тени под глазами.
— Ты спросила меня. Я сказал, что ты прекрасна. Только и всего.
— Ты не можешь говорить мне ничего подобного. Даже думать не можешь.
— Что я имел в виду, то и сказал. Это мой главный порок.
— Но почему? — слова сами срывались с ее губ. — Если я нравлюсь тебе, если ты говоришь, что я красива, — тогда почему?
Конечно же, он понимал, к чему она клонит. И отвел взгляд.
— Гарри ты тоже нравишься, он тоже находит тебя прекрасной. Почему же ты ему не задаешь этот вопрос?
— Потому что у него все по-другому, он влюблен, — начала она и прикусила язык. — Да ведь и ты тоже, правда?
Драко промолчал, с отчаянной яростью исследуя свои ладони, словно с трудом удерживая себя от того, чтобы стукнуть ее.
— Блез, — продолжила она. — Как ты можешь?… Она просто кошмарное создание. Драко по-прежнему смотрел в сторону. — Или не в нее? — шепнула Джинни. — Ну, конечно же, не в нее… — Она чувствовала, что без ножа себя режет. — Ты…
541 
