Последние отзывы

  102  

В гостиной повисло молчание, нарушаемое только тихим шелестом огня.

— Где твоё колечко, Лори? — негромко спросил Монтеррей, и отошёл от окна.

Я замерла, не решаясь посмотреть на него прямо, и чувствуя, как щекам стало жарко от румянца.

— Его… нет, — глубоко вздохнув, я наконец развернулась и обнаружила, что поздний гость стоит всего в нескольких шагах от меня, и внимательно смотрит. — Почему вы интересуетесь?

— Протяни руку, — вместо ответа попросил он, не сводя пристального взгляда.

Происходящее просто не могло быть на самом деле, не могло! Словно зачарованная, я медленно подняла ладонь, утопая в золотистой глубине его глаз. Монтеррей достал из кармана маленькую коробочку и открыл.

— Возвращаю подарок, — на его лице снова появилась усмешка, когда граф надел знакомую печатку на мой дрогнувший палец. — Он идёт тебе гораздо больше всяких женских безделушек.

Мысли разбегались, а уж с чувствами творилось вообще не пойми, что. В голове крутилось множество вопросов, но самый главный у меня хватило духу всё-таки задать.

— Кто вы? — выпалила я, отдёрнув руку и спрятав за спиной.

— Я тот, кто пришёл за тобой, Зеленоглазая, — негромко ответил он. — Уже не во снах.

Дыхание снова перехватило, и вдруг стало жарко. Взгляд невольно остановился на его губах. Нет, не буду думать, как это возможно, и возможно ли вообще, и не собираюсь спрашивать, помнит ли он всё…

— Как твои чувства? Вернулись? — непринуждённо осведомился Монтеррей, снова усмехнувшись.

— А… — я очнулась от задумчивости. — Н-не знаю…

— А как узнать? — в его голосе звучал искренний интерес, хотя во взгляде загорелся такой знакомый огонёк. — Лично я скучал, и очень сильно, милая моя. Но, знаешь ли, слегка обижен на тебя.

Я никак не могла разобраться в собственных ощущениях, слишком уж неожиданно граф появился в поместье, и сразу, вот так, не могла определить, рада его приезду или нет. Машинально пальцы погладили печатку, и от этого маленького, но такого привычного жеста вдруг словно прорвало плотину: разом нахлынули волнующие воспоминания о нашем знакомстве в Лондоне и обо всём, что там между нами происходило. Зажмурившись, я тряхнула головой. До меня донёсся лёгкий вздох.

— Ну нет, Лори, я не собираюсь облегчать тебе жизнь, знаешь ли, — негромко, но твёрдо сказал он. — Если сейчас нечего мне сказать, значит, я осуществлю намерение насчёт путешествия, — открыв глаза, я с лёгким недоумением смотрела, как он развернулся и спокойным, не быстрым, но и не медленным шагом направился к двери.

Ещё не успев понять, что делаю, я поспешила догнать его и дотронуться до руки.

— Конрад!.. — он обернулся, и к собственному удовольствию я заметила мелькнувшее во взгляде Монтеррея удивление. — Не уходите, пожалуйста.

Мои губы тронула несмелая улыбка, а сердце вдруг забилось быстрее. Действительно, хватит уже прятаться, и изображать слабонервную барышню. Кого пытаюсь обмануть, все раны давно затянулись, а всё остальное только лишь оттого, что не даю себе же возможности разбудить чувства, таившиеся в глубине души.

— Я хочу, чтобы вы остались, — совсем тихо продолжила я, немного пугаясь собственной смелости, моя ладонь медленно скользнула по его локтю и выше, на плечо. — И не только сегодня, — мой взгляд упёрся в булавку на его галстуке, и я окончательно смутилась, не смея посмотреть в лицо Монтеррею. — Ведь я хотела, чтобы ты нашёл меня здесь, — уже шёпотом добавила, вдруг охватило сильное желание прижаться к его груди, и чтобы он обнял, крепко-крепко. И не отпускал больше никогда.

Его палец за подбородок поднял моё лицо, и пришлось встретиться с ним взглядом.

— Вы говорите крайне неприличные вещи для воспитанной барышни, мисс, — золотисто-янтарные глаза откровенно смеялись, Конрад наклонился низко-низко, и я замерла, с трудом сдержав дрожь. — Но меня никогда не интересовали воспитанные девицы с ворохом правил этикета и модных сплетен в голове, — словно дразня, он легко коснулся губ лёгким поцелуем. — И мне нравится, когда ты называешь меня по имени, — в голосе графа появились хрипловатые нотки, от которых по телу прокатилась горячая волна.

Тёплая ладонь легла на талию, и я обрадовалась, как вовремя — в коленках появилась пресловутая слабость.

  102