Последние отзывы

  32  

– Нет. Даже близко мысли не возникало. – Ему было двадцать четыре года, и он только начинал подумывать, что пора искать уюта семейной жизни, как началась война. В следующие четыре года партизанская война в Мосби ожесточила его, а после смерти отца зимой 64-го у него не осталось никого из членов семьи, и поэтому, когда война кончилась, он дрейфовал. Может быть, он в конце концов и обосновался где-нибудь, если бы не встретил Тенча Тилгмана в 67-м в Нью-Йорке. Бедняга Тенч, он не понимал, какую страшную тайну хранит, и это стоило ему жизни, но, по крайней мере, он умер, так и не узнав, как их предали.

Мрачность охватила Рейфа при воспоминании об этом, и он пытался подавить ее, чтобы не выплеснуть это дурное настроение на Энни.

– Пошли спать, – пробормотал он. Его неожиданно одолело нетерпение снова обнять ее, пусть даже во сне. Может быть, странная сладость ее прикосновения снимет его напряжение. Рейф встал и начал присыпать огонь золой.

Энни была поражена его резкостью, потому что ей нравилась их беседа, но послушно поднялась на ноги. Потом она вспомнила, что использовала одно из одеял в качестве одежды и теперь ей придется его снять. Она замерла, умоляюще глядя на него.

Обернувшись, он правильно понял выражение ее лица.

– Мне придется связать вас сегодня на ночь, – сказал он как можно мягче.

Она прижала к себе одеяло.

– Связать? – повторила Энни.

Рейф кивнул в сторону их влажной одежды, разложенной на полу хижины для окончательной просушки.

– Я не собираюсь спать на куче мокрой одежды. Раз я не могу убрать от вас ваши одеяния, мне придется не пустить вас к ним.

Вчера ночью она предлагала ему связать ее вместо того чтобы заставлять ее раздеться, а теперь, по-видимому, ей предстояло спать одновременно связанной и почти голой. Ее не так беспокоила мысль о том, что ее свяжут, как о том, что ей предстоит отдать одеяло. Конечно, на ней все еще была его рубашка, которая закрывала больше, чем ее собственная со-рочка прошлой ночью, но она остро ощущала под рубашкой свою наготу.

Рейф отвязал кусок веревки, которая удерживала одеяло у ее талии, и оно стало соскальзывать на пол. Энни схватилась было за него, потом, стиснув зубы, позволила ему упасть. Чем быстрее он ее свяжет, тем скорее она сможет лечь и натянуть на себя спасительное одеяло. С этой унизительной обнаженностью будет быстрее покончено, если она не будет сопротивляться.

Рейф спустил рукава рубашки, пока манжеты не закрыли ее запястья, чтобы защитить нежную кожу от грубой веревки. Энни стояла неподвижно, ее темные глаза были огромными и смотрели прямо перед собой. Он свел вместе ее ладони и набросил петлю отдельно на каждое запястье, затем быстро сделал надежный узел посредине. Проверил узел и прочность веревки и только потом отпустил ge руки. Машинально Энни сама натянула веревку, проверяя ее прочность: веревка облегала плотно, но не врезалась, узел был тугой.

Рейф быстро стянул ботинки, снял пояс с револьвером и расправил одеяла.

– Ложитесь.

Со связанными впереди руками сделать это было непросто. Она опустилась на колени, потом села и с трудом улеглась на бок. Она с ужасом почувствовала, что подол рубахи соскользнул вверх от этих движений, и в панике попыталась дотянуться и опустить его, но связанные руки не позволяли ей этого сделать. Она ощущала струю холодного воздуха на голой спине. Боже правый, неужели она вся на виду? Энни подняла было голову, чтобы взглянуть, но в этот момент Рейф улегся на пол рядом с ней и накрыл их обоих одеялом. Его большое тело тесно прижалось к ее спине, а рука обняла за талию.

– Я знаю, что это неудобно, – сказал он тихо ей на ухо. – Вам, наверное, лучше спать на спине: на боку руки слишком сильно будет сдавливать.

– Мне удобно, – солгала она, глядя перед собой в темноту. Ее рукам уже было больно, но она знала, что он старался причинить ей как можно меньше неудобств.

Рейф вдыхал свежий ароматный запах ее волос и кожи, и его мрачное настроение начало сменяться ощущением довольства. Он покрепче прижал к себе Энни и просунул свою правую руку ей под голову. Ее худенькое тело в его объятиях было мягким и очень женственным. Интересно, знает ли она, что рубашка скользнула так высоко, когда она ложилась, что он увидел ее бедра?

Через пять минут она слегка пошевелила плечами, пытаясь устроиться поудобнее. Когда Рейф во второй раз почувствовал, как она шевельнулась, он обхватил рукой ее бедро и ловко перевернул ее на спину.

  32