Последние отзывы

Содержание

Шрифт

Запомнить

…огонь к огню… не сгореть, но выжить, сроднится с миром и, насытившись, пусть ненадолго, ответить на зов того, кто ждал. Верный… нет, жила не знала, что значит это слово, она просто слышала его и спешила, прорвалась, расплескивая новообретенную силу, делясь ей щедро.

И он, ее вечный стражник, омытый огнем, кричал.

Ему было больно, но жила забрала боль.

И страх.

И разум тоже, потому что разум рождал иные страхи. Зачем? И он, тот, кто отдал жиле свое сердце, остался с нею навсегда. Или очень надолго, в конце концов, там, у сердца мира, время ничего не значит.

Но мир в очередной раз изменился. Он сам, спеша выплеснуть избыток сил, сдвигал базальтовые плиты, рушил древние русла, каменной крошкой забивая протоки. И лава наполняла, переполняла пустоты, и стены древних пещер плавились. Вскипали известковые зубы сталактитов, расплывались от жара сталагмиты. Умирала вода, гневным паром взрывая гранит, пробивая путь наверх.

Туда, где плакало, умирая, истинное пламя.

…огонь к огню…

…и голос крови, близкой… знакомой…

Выше.

Замирая под куполом мира. И в зазоре между двумя ударами далекого сердца отступить. Расправить кольца, медленно, с каждым разворотом усиливая нажим на стенки базальтовой тюрьмы. И вслушиваясь в нежный шепот трещин.

Земля скулит, сгорая…

…вверх.

По нитям корней.

Жадно глотая древние кости, подтапливая фундамент домов. Камень плавится и плывет. И северные ветра, опаливши крылья, поднимаются к небесам. Жила помнит чуждую их синеву, пусть и заемной, чужой памятью…

…своей, того, кто остался при ней навек.

Он просит уйти, и этому голосу вторит другой, чье право говорить подтверждено кровью. Он больше не пытается оседлать пламя.

…назад.

…нет.

…назад…

…сердце мира подстегивает, удар за ударом, в новом, шальном ритме.

…назад.

Голос-плеть. И пламя замирает. Ему тоже нравится играть. Оно знает, что тот, кто говорит с огнем, слишком слаб. Он не способен приказать, но пытается…

…пускай.

Игра.

Игра-игра-игра.

…огонь к огню…

…кровь к крови… крови не было давно… она собирает, по капле, по жизни, тем, кто готов вернуться. Так ведь лучше, когда вместе. Она дарит вечность, а они, глупые дети ее, боятся.

И жила выжигает страх из душ их, из тех, кто готов душой рискнуть.

…а тот, кто стоит у ворот, шепчет ей, что так неправильно.

Ложь. Неправильно оставлять их одних, потерянных детей. Они приходят, чтобы вспомнить, кем являются. И разве она заставляет?

Нет.

Она зовет, и дети откликаются, а другие… другие уходят от нее, уносят с собой огонь в крови… и мучаются… огню тяжело в плену, ей ли не знать.

Она поможет.

Им, которые остались, которые шепчут, что нужно отступить.

Нельзя.

…память к памяти…

…если собрать всю, до капли, она сумеет сделать… что? Не помнит… тот, кто остался с нею навсегда, сказал бы, но он тоже давным-давно роздал свои кровь и память… а эти боятся.

Глупые дети.

Беспокойные.

Разве способна она причинить им вред? Боль… боль будет, но она мимолетна…

…Стальной король сидел, запрокинув голову. Из носа, из ушей его текла кровь, но никто не спешил помочь. Старая королева, который к лицу был огненно-красный наряд, застыла в кресле. Она улыбалась, но в пустых ее глазах отражалось зимнее кружево… в полураскрытой ладони лежал мертвый рубин.

Стальной король попытался подняться, но вновь сел.

- Проклятье…

Голос его звучал глухо.

Неловкие пальцы коснулись лица, и Король с удивлением уставился на них, точно никогда прежде не видел крови. Он сидел, как показалось, долго, вечность почти, но и вечность иссякла.

А встать надо, хотя бы на четвереньки.

…поет, манит пламя, обещая избавить от боли. Голова же раскалывается, и каждое движение дается с немалым трудом. Стальной король вязнет в ковре, украшая его россыпью алых пятен.

Из носа еще течет, и дышать неудобно.

Злит.

И то, что матушка не послушала… уехать бы ей, а она не послушала…

…пальцы дотянулись до жесткой парчи, и Стальной король усмехнулся. Все-таки умирать не хотелось, и он пока жив.

…пока.

- Уходи, - он говорил, понимая, что разговаривает вслух, но зная - и так будет услышан. - Возвращайся в колыбель…

…черного обсидиана, сухого колючего воздуха, который, наполняя легкие, забивает их. Пепла и сажи… сажи и пепла… небо красное.