98 
– Но в школе, в приюте… с тобой хорошо обращались?
– Как ты думаешь, человек может быть доволен, чувствуя себя безликой единицей, порядковым номером, психологической проблемой? Тем более что там таких, как я, было пруд пруди. Да, конечно, теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что кому-то действительно было до меня дело, некоторые педагоги старались меня полюбить. Но они были моими врагами. Их вопросы, тесты, правила и требования сидели у меня в печенках. Поэтому я последовал примеру матери и в шестнадцать лет сбежал из приюта. Сбежал и стал жить своим умом. Правда, я не прикасался к наркотикам и не торговал собой, но что касается всего остального… тут я не отличался особой разборчивостью. – Грей заходил из угла в угол. – Я воровал, мошенничал. Однажды парень, которого я пытался обдурить, чуть не вышиб из меня мозги. Окровавленный, со сломанными ребрами, я еле доплелся до своей комнатушки и, поразмыслив, пришел к выводу, что хорошо бы подыскать более безопасный способ зарабатывать себе на хлеб. Я отправился в Нью-Йорк и довольно долго сшивался на Пятой авеню – торговал часами. Потом начал пописывать рассказики. В приюте мне дали приличное образование. У меня были склонности к литературе. В шестнадцать лет я, конечно, не желал себе в этом признаваться, но к восемнадцати поумнел и счел, что писательская карьера – это не так уж и плохо. Плохо было другое: я вдруг почувствовал, что становлюсь очень похожим на свою мать. И решил стать другим человеком. Я поменял имя, постарался изменить характер. Устроился на работу в кафе. Мало-помалу мне удалось распроститься с сукиным сыном, которым я был до восемнадцати лет, и стать Грейсоном Теином. Поэтому я предпочитаю не вспоминать прошлое. Это бессмысленно.
– Не бессмысленно, а больно, – прошептала Бриана. – И тебя это бесит.
– Может быть. Но главное, я теперешний не имею никакого отношения к прежнему.
Бриане очень хотелось возразить, что человек не может отказываться от своего прошлого, однако вместо этого она сказала:
– Я люблю тебя таким, какой ты сейчас. Неужели тебе неприятно это осознавать? Неужели тебя раздражает моя жалость к несчастному ребенку, которым ты был когда-то? Почему я не могу восхищаться тем, что из трудного подростка вырос выдающийся человек?
– Бриана, прошлое не имеет значения. Во всяком случае, для меня, – не сдавался Грей. – Ты – другое дело. Твои корни теряются в глубине веков. Ты чувствуешь свою связь с историей, с традициями. Потому для тебя и будущее так важно. Ты строишь долгосрочные планы, а я нет. Я не могу надолго загадывать. Не могу и не хочу, черт побери! Для меня существует только настоящее.
«Неужели он думает, что после всего сказанного я его не пойму», – изумилась Бриана.
Она так хорошо представляла себе Грея в детстве – маленького, но уже битого жизнью. Он боялся прошлого и будущего, а потому судорожно цеплялся за настоящее, стараясь урвать кусок побольше.
– Но теперь мы вместе, правда? – Бриана ласково погладила Грея по щеке. – Не сердись за то, что я не могу разлюбить тебя. Даже если тебе от моей любви неуютно. Я просто люблю – и все. Мое сердце с тобой, я не в силах забрать его обратно. Тебе оно, конечно, может, и не нужно, но не воспользоваться моей любовью было бы глупо. От тебя-то ничего не требуется.
– Я не хочу причинять тебе боль, Бриана. – Грей взял ее за запястья. – Не хочу.
– Знаю, – кивнула Бриана, прекрасно понимая, что он все равно сделает ей больно. Интересно, понимает ли он, что и ему это не доставит радости? – Давай жить здесь и теперь, благодаря судьбу за нашу встречу. Только… скажи, пожалуйста… как твое настоящее имя?
– Господи, а ты упорная!
– Ага. – В улыбке Брианы внезапно появились непринужденность и удивительная уверенность. – И не считаю это недостатком.
– Логан, – пробормотал Грей. – Майкл Логан.
Бриана рассмеялась, а он почувствовал себя круглым дураком.
– Как я раньше не догадалась, что в твоих жилах течет ирландская кровь?! И красноречие у тебя ирландское, и обаяние…
– Майкл Логан, – вспыхнул Грей, – был недалеким, мелочным, вороватым негодяем, который больше всего на свете любил деньги и не стоил доброго слова.
Бриана вздохнула:
– Майкл Логан был прежде всего заброшенным, несчастным ребенком, нуждавшимся в любви и заботе. Ты зря его так ненавидишь. Но бог с ним, мы оставим его в покое.
И она окончательно разоружила Грея тем, что прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Грей думал, что Бриана отшатнется от него, узнав страшные подробности его жизни. И придет в ужас от того, как он грубо обращался с ней в постели. Но вместо этого увидел лишь безбрежную любовь.
98 
