90 
В конце концов, ничего из того, о чем их предупреждала Шота, не произошло так, как ей это казалось, или, скорее, так, как она уверила себя. Сказанное Шотой, похоже, всегда проявлялось каким-то сложным, непредвиденным образом, так, как она не могла и вообразить, и в то же время пророчества Шоты всегда оказывались справедливыми.
Так, может, именно вот это на самом деле и означало пророчество Шоты? Вся сложная совокупность событий наконец привела к результату ее пророчества? Шота весьма настойчиво остерегала их от брака, ибо тогда Кэлен родит на свет ребенка-чудовище. Они поженились. Может быть, именно так раскрывается пророчество Шоты? Может это быть тем самым реальным смыслом, скрывавшимся за ее пророчеством? Значит ли, что ребенок-чудовище появится от вот этих вот чудовищ?
Ричард задыхался от слез. Его смерть была не худшим из происходящего. Кэлен предстояло страдать еще хуже, страдать, ведя жизнь, подобную смерти, в руках этих животных и становясь матерью их чудовища.
– Ричард, знай, я люблю тебя! И это самое главное, Ричард, – то, что я люблю тебя!
– Кэлен, я тоже люблю тебя!
Он не мог найти никаких других слов, ничего более значительного. Он полагал, что нет ничего более значимого, ничего более важного для него. Эти простые слова заключают весь смысл целой жизни, смысл всей вселенной.
– Я знаю, любовь моя, – сказала она с короткой искрой улыбки, промелькнувшей в ее прекрасных глазах. – Я знаю.
Ричард увидел, как лезвие, описав дугу, мелькнуло перед его лицом. Он инстинктивно откинулся назад. Солдат за его спиной был готов к этому и уперся коленом в спину Ричарда, как раз посреди лопаток, удерживая его от рывка назад, а затем, потянув за волосы, поднял его голову.
Кэлен, видя, что происходит, снова закричала, колотя державших ее мужчин.
– Не обращай на них внимания, Ричард! Смотри только на меня! Ричард! Смотри на меня! Думай обо мне! Думай о том, как я люблю тебя!
Ричард понял, что она делает.
– Помнишь день, когда мы поженились? Я помню его до сих пор, Ричард. Я буду помнить его всегда.
Она пыталась сделать ему последний подарок, воспоминание о любви.
– Я помню день, когда ты попросил меня стать твоей женой. Я люблю тебя, Ричард. Помнишь нашу свадьбу? Помнишь тот сказочный дом?
Заодно она пыталась отвлечь его, удержать от мыслей о происходящем. Но на самом деле это лишь вызвало в его памяти предупреждение Шоты: если он женится на ней, она зачнет чудовище.
– Очень трогательно, – сказал солдат за его спиной. – Как ты думаешь, от этого она станет еще более страстной в постели?
Ричарду хотелось оторвать ему голову, но он промолчал. Этот человек жаждал, чтобы пленник сказал хоть что-то, умолял, протестовал, завывал в отчаянии. Как последний акт пренебрежения к таким людям, Ричард не собирался доставлять им удовольствие.
Кэлен кричала о своей любви и о том, что ей хочется, чтобы он вспомнил, как она первый раз поцеловала его.
Несмотря на обстоятельства, это заставило его улыбнуться.
В эту минуту она не заботилась, что случится с ней самой, лишь хотела отвлечь его, уменьшить боль и ужас последних минут его жизни.
Его последних минут.
Все завершалось. Со всем было покончено. Больше не осталось ничего.
Жизнь закончилась. Закончилось и время, проведенное с женщиной, которую он любил. Больше ничего не будет.
Мир прекращал существование.
– Ричард! Ричард! Я так люблю тебя! Взгляни на меня, Ричард! Я люблю тебя! Посмотри на меня! Вот так, правильно, смотри на меня! Ты единственный, кого я когда-либо любила! Только тебя, Ричард! Только тебя! Только это и имеет смысл – что я люблю тебя. А ты любишь меня? Пожалуйста, скажи мне, Ричард. Скажи мне. Скажи мне сейчас.
Он ощутил, как лезвие щипнуло его горло.
– Я люблю тебя, Кэлен. Только тебя. Всегда.
– Очень трогательно, – прорычал ему на ухо солдат, удерживая лезвие ножа у его горла. – Пока ты будешь лежать в яме, истекая кровью, мои руки будут щупать ее. Я собираюсь изнасиловать твою хорошенькую маленькую женушку. Тогда ты будешь уже мертв – но прежде, чем умрешь, я хочу, чтобы ты точно знал, что я собираюсь с ней сделать, и что ты не способен сделать ничего, чтобы этому помешать, потому что таково желание Создателя.
Тебе следовало уже давно подчиниться образу жизни Ордена, но вместо этого ты продолжал бороться за свою греховную жизнь и отворачивался от всего, что правильно и справедливо. За преступления против своих же собратьев ты не только умрешь, но будешь вечно страдать в руках Владетеля в преисподней. И очень страдать.
90 
