58 
Наконец, все четверо детей были уложены в постель, вокруг них разложили подушки, чтобы они могли видеть сцену. Кузнец запасся большим количеством тряпок — в качестве носовых платков — на случай, если они будут кашлять кровью, — сказал он.
«Как мне могло прийти в голову, что жалкие лекарства из волшебных трав Людей Льда могут спасти этих детей? — в отчаянии подумала Анна-Мария. — Они уже добыча смерти. Особенно двое младших. От них просто ничего не осталось!»
Внезапно к занавесу подошли Сикстен и Сюне, а с ними еще двое парней. Они хотели поговорить с ней. Она высморкалась, вытерла глаза и вышла к ним.
— Мы можем спеть небольшую песенку, — сказал Сикстен, стараясь казаться безразличным. — Если это подойдет?
— Превосходно! — горячо заверила его Анна-Мария. — Сразу после спектакля, когда я объявлю ваше выступление, чтобы вы знали, что вам начинать. А можете две? Я имею в виду — песни.
Они могли.
— А Бертиль очень здорово читает стихи, — сказал Сикстен. — Он может прочесть одно, если барышня захочет.
— Конечно, большое спасибо, — сказала она Бертилю.
Сикстен продолжал:
— А Фредрик может спеть что-то религиозное. И подыграть себе на пиле.
— Здорово! — она сосчитала на пальцах. — Будет лучше, если мы начнем с религиозного, после рождественской пьесы, Фредрик. Потом стихи. Еще школьники споют песню… А в конце вы двое, Сикстен и Сюне, ведь ваш репертуар, наверное, полегче? Ох, вы просто спасли наш вечер, понимаете, у нас была слишком короткая программа.
— Да, мастер говорил, — признался Сикстен. — И еще, фрекен. Мы только хотели сказать, что просим прощения за то, что было там, у скал…
Сюне кивнул, подтверждая.
Анна-Мария улыбнулась.
— Все забыто, ладно? Ничего и не было.
В этот момент появилось семейство Брандт. Они высокомерно остановились в дверях, как бы сожалея о том, что пришли на столь многолюдный праздник, и посмотрели на переполненный зал. Лина поспешила к ним, сделала книксен и попросила занять места впереди, рядом со священником. Но не угодно ли им будет посмотреть сначала рождественские ясли?
Они изучали их весьма подробно, пока их подчиненные почтительно расступились. Они поднимали фигурки, на что до них не отваживался никто, и обсуждали между собой. Селестина хотела поиграть верблюдом, и ее бабушка разрешила ей сделать это. Анна-Мария забрала верблюда и поставила на место, за что удостоилась злобного взгляда девочки. Адриан поздоровался с Анной-Марией, как всегда в присутствии семьи — нервно, а потом стало казаться, что он избегает встречаться с ней взглядами здесь, где их могли видеть все его рабочие.
И не то, чтобы Анна-Мария была в восторге от твердокаменных мужчин, но должны же у слабости быть какие-то границы! Адриан был один из самых слабых, которых ей только доводилось встречать, непонятно, как это ему удавалось руководить целой компанией: шахтой. На примере этого можно было видеть, что могут сделать имя и деньги! И еще хороший мастер…
Она ничего не могла поделать: взгляды, которые она бросала в сторону Коля, были очень теплыми. Потому что в них отражалось то, что она думала именно сейчас. Он удивленно взглянул на нее и медленно отвернулся.
Анна-Мария очнулась от голоса почтеннейшей госпожи Брандт, стоявшей у яслей. А она почти совсем забыла о них.
— Очень мило, — сказала фру Брандт, проводя рукой над яслями. Она снисходительно велела:
— Купи это, Адриан!
И направилась к своему месту.
Анне-Марии стало жарко от возмущения.
— Не думаю, что Коль захочет это продать, — произнесла она дрожащим голосом.
Сестры Брандт лишь надменно улыбнулись. Селестина тут же сказала:
— Хочу эти рождественские ясли, бабушка! Коль повернулся к Адриану, который выглядел весьма нерешительно.
— Барышня права, хозяин. Ясли не продаются. Мать Адриана просто отмахнулась от него.
— Не пытайтесь извлечь выгоду из прихоти маленького ребенка и взвинтить цену! Договоримся.
Но прежде, чем произошло что-то неприятное, Лисен обратила внимание на детей на кровати.
— Вы что, с ума сошли — притащить чахоточных детей? Мы этого не потерпим!
Коль с черными глазами на бледном лице с крепко сжатыми губами встал рядом с Анной-Марией.
— Если не устраивает общество, можно уйти.
58 
