113 
Но Таг и его разочаровал, уточнив:
– У бабы жир на спине – некрасиво. Старуха, значит. – Его ответ был адресован заодно и неугомонной Ильзе, которая ради эксперимента запихнула на спину под куртку большой пакет с крупой и спросила: что же тут красивого?
– Горб – признак зрелого мужа! – объявил Таг торжественно и вздохнул с сожалением. – У меня покуда нету…
– Вырастет, какие твои годы, – утешил добрый Рагнар.
А новый вопрос был уже наготове:
– А правда, что вы людей жрете? – Ильза с замиранием сердца ждала ответ.
– Неправда! Только кудиан. У людей мясо нечистое, его есть даже с голодухи зазорно.
– Мясо как мясо, – обиделась девушка. – Хорошее.
– Плохое! – прорычал Эдуард, незаметно, но больно толкая ее ногой. – Отвратительное у нас мясо! Такое и в рот взять стыдно!
Орк, к его облегчению, согласно кивнул.
– Тогда для чего вы всех без разбору убиваете и потрошите? – Теперь в голосе бойца Оллесдоттер звучало откровенное осуждение. – Я однажды видела, так меня вырвало!
– Марах! – Развел руками орк. Мол, ничего не поделаешь.
– Чего?!
– Марах, говорю, наступает. Горячо делается вот тут – Таг ткнул пальцем в солнечное сплетение. – Голова не думает, а крови хочет.
– Наверное, это измененное состояние сознания, – догадался магистр Ингрем. – Вроде одержимости у берсеркеров.
– Ой! – испугалась Ильза. – А вдруг у него прямо сейчас марах наступит?
Орк хихикнул, будто услышат что-то не совсем приличное.
– Марах поодиночке не бывает! Нужно много, много народу сразу. И чтобы кровью пахло.
Ильза не успокоилась:
– От Хельги пахнет кровью. Он весь ободранный!
– Правда! Чего же мы сидим?! – встрепенулся Аолен. – Хельги, иди сюда!
– Само зарастет! – попятился демон. – Мне и не больно уже!
Но Ильза принялась настаивать:
– Пока само зарастет, у него раз десять марах приключится!
– Ничего не приключится! Сказал же! – рассердился Таг. – Много орков нужно!
– Это что-то вроде массового психоза. Наверное, в нем суть их проклятия.
– Не псих, а марах!
– Ладно, один демон! Марах так марах! Не злись, а то и правда впадешь!..
Вот так за интересной беседой и летело время приятно и незаметно. На улице начинали сгущаться сумерки. Буря понемногу улеглась. Ветер продолжал завывать, но снегопад прекратился.
Орк высунул голову из укрытия, понюхал воздух:
– Скоро идти можно. Пока до нижних доберемся, успеет совсем стемнеть.
Тагчеффахгхор был очень доволен тем, как обернулось дело. Во-первых, он остался жив, что само по себе приятно. Во-вторых, новая родня, вместо того чтобы отправиться прямиком к его отцу и потребовать законную долю семейного имущества (как без колебаний поступил бы и он сам, и любой другой орк), попросила всего-то о мелкой услуге и собралась уходить. Конечно, дома все равно придется рассказать о прибавлении в семействе, как того требует обычай. Но о том, что новые братья и сестры принадлежат к вражьим народам, да еще в Кансалонской гильдии состоят, можно будет не уточнять.
В-третьих, он был вынужден признаться самому себе: и спаситель его, и вся их компания оказались тварями довольно симпатичными. По всему видать, что благородные и грамотные, но нос не задирают – говорят с ним как с ровней. И едой своей поделились. Еда, понятно, дрянь, но главное не вкус, а внимание.
А в-четвертых… Нет, это было совершенно невероятно! Такое бывает только в сказках, что бабки рассказывают на ночь орчатам! Вдруг в дороге уже из чьей-то обмолвки обнаружилось, что новый брат его – демон! Самый настоящий! Высший демон-убийца!
Тагчеффахгхор чуть снова в пропасть не свалился от такой новости! Даже голова закружилась при мысли о том, на какую высоту взлетит теперь его захудалый род! Демон-убийца в семье! Таким даже верховные вожди похвастаться не могут!.. Теперь староста их деревни сам будет кланяться им при встрече, а не презрительно отворачиваться в ожидании поясного поклона. И дом они перенесут от края плато в самый его центр и выставят рядом со входом каменный символ жизни… а может, даже и бронзовый, на древке, и каждому издали будет ясно, какие важные господа тут обитают… А начнется война – он будет командовать сотней, а может, и тысячей, а не плестись, как прежде, в хвосте колонны. И никто больше не посмеет обругать его «жирным бараном». Радость так и распирала юного орка, от открывшихся перспектив захватывало дух. Это был самый счастливый день в его жизни. Вернее, ночь.
113 
