108 
– Например?
– Она считала, что любит его. У тебя что в кармане?
Рорк улыбнулся и вынул из кармана серую пуговицу, оторвавшуюся от ее до невозможности уродливого костюма в их первую встречу.
– Вот видишь? – сказала Ева, сама не понимая, почему эта дурацкая пуговица так ее растрогала. – Влюбленные хранят всякие вещи. Романтические напоминания.
– А что хранишь ты?
Ева вытянула из-за ворота цепочку с бриллиантом в форме слезы.
– Кроме как для тебя, я б такое ни за что не стала носить. И… Это уже совсем неудобно…
– О, есть еще что-то?
– Черт. Я устала. Болтливой от этого становлюсь. У меня лежит одна из твоих рубашек.
– Моих рубашек? – Лицо Рорка выразило полнейшее недоумение.
– Да, в комоде лежит, под всякой другой одеждой. Ты мне ее одолжил тогда утром после нашей первой ночи. Вроде как она до сих пор тобой пахнет…
На секунду все заботы, отпечатавшиеся на его лице, как рукой сняло.
– По-моему, трогательнее этого ты мне в жизни еще ничего не говорила.
– Ну, должна же я была тебе чем-то отплатить. К тому же у тебя рубашек столько, что хватит бродвейскую труппу одеть. Так как, поможешь мне здесь все перевернуть?
– Что за вопрос.
Начала Ева с комода. Дешевый тонкий пластик под дерево только подтвердил, что для той, что здесь жила, это был не дом, а всего лишь перевалочный пункт, хуже мотеля.
«Это даже не мебель, – подумала она, – так, чемодан-переросток с ящиками».
Она выдвинула один наугад и поняла, что на свое нижнее белье мать потратила в разы больше, чем на то, в чем оно хранилось.
Ева протянула руку, но тут же отдернула. Сама мысль о том, что нужно прикасаться к этим кричащим, ярким вещам, была ей отвратительна.
«Хватит думать о том, чье это, – мысленно приказала она себе. – Это здесь совершенно ни при чем. Думай о том, для чего ты это делаешь, для дела».
Она принялась рыться в содержимом, вытаскивать ящики, проверять боковины, днища, задние стенки.
Не заставь она себя не думать об этом, в голове у Евы сложился бы образ женщины, посещавшей – или обчищавшей – лучшие бутики и магазины и, несмотря на это, все равно умудрявшейся выбирать все самое безвкусное.
В одном из ящиков она нашла более сдержанную одежду ее второго «я», нашла юбку, в которой она была Сандрой, тем вечером, когда похитила Дарли.
Ева переключилась на прикроватные тумбочки, где, как и думала, нашла игрушки и приспособления для женщин, подобно ее матери, не скупящихся на удовлетворение собственных желаний.
«И ведь копы с «чистильщиками» тоже все это уже просматривали», – подумала Ева.
Она представила себе, какие комментарии они при этом отпускали, какие глупые шуточки отвешивали – и усилием воли заставила себя не думать об этом.
– Здесь кое-что есть, – позвал Рорк.
Ева подошла к стенному шкафу, который тот осматривал, поглядела на гору одежды, туфель и сумок. Рорк расчистил место на полу и теперь приподнимал одним из своих переносных инструментов часть напольного покрытия.
Он снял его, отложил в сторону и вынул из образовавшегося в полу отверстия покрытую стразами и маленькими круглыми стеклышками декоративную шкатулку. Рорк взглянул на Еву и сам все понял. Она не хотела приближаться к шкафу, не хотела оказаться среди ее вещей, погружаться в их запах.
– Давай-ка снесем это вниз.
– Ага, давай.
Ева предпочла кухню.
– Дорого, наверное, стоила, но все равно дешевая безвкусица. Не новая, кстати.
– Да, видно, что она лежала в сумке с другими вещами. Значит, скорее всего, она ее возила с собой, когда переезжала с места на место.
– Я такой не помню, – ответила Ева на непрозвучавший вопрос. – Столько бы она ничего не стала хранить. Важнее, что там внутри, – сказала она и подняла крышку. – Наркотики, наличные, документы и кредитки, – Ева вытащила аккуратно запакованную в пластиковый пакетик засушенную розу. – А вот это уже романтическое напоминание. Смотри, она нарисовала на пакете сердечко, а в нем буквы, С и А. Это Айзек ей подарил. О, гляди – она сфотографировала его, пока он спал.
Ева поднесла фотографию ближе, внимательно посмотрела на изображенного на ней Макквина. Тот лежал, раскинувшись на спине, прикрытый смятой простыней.
– Спорим, он не знал, что она его сфотографировала? Это кровать из его квартиры. Здесь он загорелый блондин, как на южноафриканских документах. Стало быть, ходил в солярий или автозагаром мазался. Но выглядит уставшим, немного худым. Что это там на столике? Шампанское? Что-то отмечали. Может, это его первый день в городе? Да, вполне возможно.
108 
