74 
– А по какому праву вы читали мое личное дело?
– Оно представляет для меня интерес.
Теперь он принял боевую стойку.
– Я прослужил тридцать пять лет и горжусь каждым днем, проведенным на службе. И мне не нравится, когда незнакомый мне лично лейтенант приходит ко мне домой и ставит под сомнение мой послужной список.
– Я не ставлю под сомнение ваш послужной список.
Лицо его так и осталось каменным, но глаза Эллоу прищурились.
– Хотите нарыть грязи на лейтенанта Оберман? Вы за этим пришли ко мне домой? Мне это тоже не нравится.
Ева была бы разочарована, начни он жаловаться и попрекать, но она стала больше ему доверять, потому что он этого не сделал.
– Я хочу узнать ваше мнение. Тридцать пять лет на службе, прекрасный послужной список… и одно-единственное отстранение. Под началом Оберман. У меня есть причины для визита к вам домой, я не ради любопытства спрашиваю вас о лейтенанте Оберман.
– И каковы же эти причины?
– Я не вправе делиться с вами информацией в данный момент. Могу лишь сказать, что мы с напарницей ведем активное расследование.
– Хотите сказать, она кого-то убила? – Увидев, что Ева молчит, Эллоу испустил тяжелый и долгий издох. Он отвернулся, упираясь руками в бока, и долго молчал. – Это черт знает что, – пробормотал он. – Просто черт знает что. Давайте посидим на крыльце. Моя жена поехала повидаться с подружками. Посмотрю, что у нас можно выпить холодненького.
Из холодненького нашелся чай со льдом – холодный и сладкий. Они сели со стаканами в тени на небольшом крытом крыльце.
– Я связи не теряю, – начал Эллоу. – Перезваниваюсь, иногда встречаюсь кое с кем из парней – с кем раньше работал. Слежу за происходящим. Мнеизвестна ваша репутация, лейтенант. И ваша, детектив. – Он помолчал, отхлебнул чай. – Давайте внесем ясность. У меня никогда не было проблем в работе с женщинами и в повиновении старшим офицерамвне зависимости от пола. Я прослужил последниетри года под началом отличного офицера, по чистойслучайности это была женщина. Все еще злюсь из-затого отстранения, – признался он. – Столько времени прошло, а это все еще меня точит. Неповиновение… черта с два!
Он повернулся лицом к Еве.
– Да, я с ней спорил. Но я никогда не проявлял неуважения. Она говорит, мы должны ходить в костюмах с галстуками, даже сидя за столом? Я надеваю костюм с галстуком. Она требует, чтобы очистили столы от личных вещей? Я их убираю. Я не обязан быть от этого в восторге – и я не один такой, – но это ее отдел. – Он задумался. – Ее отдел, все дело в этом. Когда у тебя новый босс, ждешь перемен, это естественно. В ходе работы, в стиле. У каждого босса свой стиль, так уж повелось.
– Ее стиль вам не понравился, – уточнила Ева.
– Бессердечная, придирчивая. Придиралась бы к ходу следствия, я бы понял. Но не к стрижке же, не к гребаной сапожной ваксе! У нее были любимчики. Если ты у нее в черном списке, тебе дают дерьмовые задания. Каждый раз. Засады на всю ночь посреди зимы, потому что кто-то получил анонимную наводку, будто должна произойти сделка. Но «кто-то» – один из ее любимчиков, он слишком занят другими делами, он не может сидеть в засаде всю ночь и отмораживать себе задницу.
Опять Эллоу испустил тяжелый шумный вздох.
– Может, вы думаете, что это я к ней придираюсь?
– Нет, я так не думаю.
– У каждого босса свой стиль, – упрямо повторил он и взглянул на Пибоди. – Мы принимаем стиль, учимся работать с ним, чтобы каждый делал свое дело.
– Именно так я это понимаю, – согласилась Пибоди. – Главное, чтобы каждый делал свое дело.
– Да, дело – это главное. – Он кивнул. – Но она ставила под вопрос ход расследования, снимала тебя с одного дела и бросала на другое. Сваливала на тебя чужие мелкие дела. Со мной такое было дважды. Я уже подошел к самому аресту, а она снимает меня с дела и назначает кого-то другого. Я начинаю возражать, а она сидит за этим своим шикарным письменным столом с резными ножками и говорит, что она недовольна качеством моей работы или моим отношением к работе.
– Это не стиль, – вставила Пибоди. – Это когда работа не главное.
– Чертовски верно подмечено.
– Вы жаловались по инстанциям? – спросила его Ева, хотя уже знала ответ, содержавшийся в личном деле.
– Нет, я так не работаю. Босс есть босс, и, черт возьми, отдел работал, закрывал дела. Плюс это же дочь святого Обермана, и она считалась золотой девочкой, когда стала боссом.
74 
