Глава 3

Рорк дал Еве время повариться в собственном соку, раз уж ей самой того хотелось. Он с удовольствием закончил ужин в приятной компании за интересным разговором.

Ему всегда нравились истории из прошлого Соммерсета, и уж тем интереснее было послушать их в разных версиях, с подробностями, из уст старых друзей человека, заменившего ему отца. И ему приятно было наблюдать, как Соммерсет оживленно разговаривает с ними, смеется и шутит. Вспоминает вместе с ними.

Рорк и сам хорошо знал Соммерсета, они многое пережили вместе с тех пор, как Соммерсет взял к себе в дом избитого, полуживого, изголодавшегося подростка, но не раз уже убеждался, что ему еще многое предстоит узнать.

Он не спеша, с наслаждением выпил кофе и бренди, позволил себе немного десерта, прежде чем простился с гостями и пожелал им спокойной ночи.

Домашняя система оповещения подсказала ему, что он найдет Еву в спальне.

Ева переоделась в легкие брюки и футболку без рукавов – одежду, которую предпочитала дома. Рорк ощутил идущий от нее запах свежести после душа, когда наклонился, чтобы чмокнуть ее в макушку. Она сидела, угрюмо скорчившись над куском пиццы.

– Ты пропустила чудесный ужин, – сказал он, снимая пиджак. – И прекрасную компанию.

– У меня были дела.

– Гм, – Рорк ослабил галстук и распустил его. Ты так и сказала в момент своего тридцатисекундного появления.

– Слушай, у меня был долгий день, и я не думала, что, придя домой, застану званый ужин. Никто меня не предупредил.

– Мы сами не ждали. Это была импровизация. Извини, – продолжил Рорк с ироничной любезностью, – но я и не подумал, что должен тебя извещать всякий раз, когда Соммерсет приглашает меня отужинать со своими друзьями.

– Я этого не говорила. – Ева обиженно откусила пиццу. – Просто сказала, что я не знала.

– Ну что ж, если бы ты мне позвонила и дала знать, что вернешься поздно, я бы тебе сказал.

– Я была занята. У нас новое дело.

– Сногсшибательная новость.

– Чего ты так завелся? – вышла из себя Ева. – Это я должна злиться: я пришла домой, а налетела на вечеринку.

Рорк сел, чтобы снять башмаки.

– Представляю, какой это был шок: духовой оркестр, гульба, пьяные вповалку. Но ведь так бывает, когда взрослые оставляют детей одних без присмотра.

– Хочешь на меня злиться? Прекрасно. Злись. – Ева отодвинула пиццу. – Я была не в настроении общаться с незнакомцами.

– Ты это дала понять совершенно недвусмысленно.

– Я их не знаю! – Ева вскочила на ноги и вскинула руки. – Я целый день провозилась с тремя дуболомами, которые убили старика ради горсти чертовых конфет.Черта с два я приду домой и буду проводить время за столом с Соммерсетом и его дружками, слушать, как они вспоминают старые добрые времена, когда вместе дурили лохов и сшибали набитые кошельки. Я весь день провела с уголовниками, так еще и вечером любезно просить их передать мне соль? Не хочу! Не хочу, и все.

Рорк помолчал.

– Что ж ты не договариваешь? Ты уж скажи прямо, напомни мне, что ты вышла замуж за уголовника. Ладно, можно считать, что это и так понятно.

Ева хотела было возразить, но еле сдерживаемое негодование в его голосе, холод в этих ослепительно синих глазах ледяной стеной встали между ними.

– Джудит – нейрохирург, заведует отделением в одной из лучших лондонских больниц. Оливер – историк и писатель. Если бы ты им уделила всего пять минут твоего драгоценного времени, узнала бы, что они познакомились и работали вместе с Соммерсетом медиками во время Городских войн, когда оба были еще подростками.

Ева стиснула кулаки.

– Хочешь, чтобы я чувствовала себя дерьмом? Не надейся!

На самом деле она, конечно, чувствовала себя полным дерьмом, и это лишь подстегивало ее огненный гнев противего ледяного.

– Я не знала, что происходит, потому что мне никто не сказал. Мог бы мне позвонить, тогда бы я хоть знала, что нарвусь на званый ужин, когда вернусь с работы, потная и грязная с головы до ног.

– Раз уж ты не побеспокоилась дать нам знать, когда вернешься домой, мне оставалось предположить, что ты занята чем-то важным. И будь я проклят, Ева, если начну трезвонить тебе и спрашивать, что ты делаешь и когда вернешься домой, как какой-нибудь ревнивый муж.

  15