82 
Этот человек обладал властью, поняла Елена. Грубости, забрасывания, даже отхаркивания и фырканье затихли. Этот крупный человек был, несомненно, местным эквивалентом «крестного отца среди бедных жителей трущоб. Его слово было определяющим в судьбе Елены.
— И с тех пор, — говорил он медленно, на каждой фразе похрустывая какими-то конфетами золотого цвета, которые лежали в чаше, приготовленной специально для него, — молодой вампир Дамиан привнес компенсацию — и стоит заметить, довольно щедрую — материального ущерба.
Здесь он сделал длинную паузу и пристально посмотрел на Младшего Дрозне.
— Поэтому, его раб, Алиана, которая начала все это неподчинение, не будет схвачена и вынесена на общественный аукцион, но выразит свое скромное почтение и сдастся сейчас здесь, и по собственному желанию понесет наказание, которое она знает, она заслуживает.
Елена была ошеломлена. Она не знала, было ли это от все из-за дыма, который распространялся перед ее носом, прежде чем развеяться, но слова, «вынесена на общественный аукцион», повергли ее в шок, практически достаточный, чтобы потерять сознание. Она понятия не имела, что это могло произойти — и картины, возникшие в ее голове при этом напоминании, были весьма неприятны.
Она также заметила свое и Деймона новые имена. Это было в действительности весьма удачно, подумала она, так как будет хорошо, если слухи об этом небольшом приключении не дойдут никогда до Шиничи и Мисао.
— Приведите к нам рабу, — заключил полный человек и вновь сел на большую груду подушек.
Елену подняли и грубо потащили вверх пока перед ее опущенными как у послушного раба глазами не оказались позолоченные сандалии и безупречно чистые ноги.
— Ты все слышала? — мужчина «а ля крестный отец» все еще жевал свои деликатесы, и дуновение ветра принесло этот небесный запах к носу Елены, и внезапно вся так необходимая ей раньше слюна нахлынула к ее сухим губам.
— Да, сэр, — сказала она, не зная, как к нему обратиться.
— Обращайся ко мне: «Ваше Превосходительство». У тебя есть, что добавить в свою защиту? — спросил он к удивлению Елены.
Ее непроизвольная реакция: «Зачем меня это спрашивают, если все и так спланировано заранее?» застыла на ее губах. По какой-то причине этот человек показался ей значительнее, чем кто-либо иной, кого она встречала в Темном Измерении, да и в принципе за всю ее жизнь.
Он прислушивался к людям.
«Он бы послушал меня, если бы я рассказала ему все о Стефане», внезапно подумала Елена. Но затем, вновь придя в чувство, она подумала, что он мог поделать с этим? Ничего, если только он не мог сделать доброе дело, так чтобы из этого всего можно было извлечь какую-то выгоду — либо набрать немного силы, либо сломить врага.
Но все же, он мог бы стать хорошим союзником, когда она вернется, чтобы навести порядок в этом месте и освободить рабов.
— Нет, Ваше Превосходительство. Нечего добавить, — сказала она.
— И Ты желаешь преодолеть себя и попросить моего прощения и прощения господина Дрозне?
Это было первой подготовленной заранее фразой Елены.
— Да, — сказала она, сумев произнести подготовленное извинение достаточно ясно, лишь раз запнувшись в конце.
Вблизи ей были видны пятна золота на лице большого человека, его коленях и бороде.
— Очень хорошо. Этот раб приговорен к десяти ударам ясеневой плетью в качестве примера для других мятежников. Наказание будет осуществлено моим племянником — Клюдом.
Глава 20
Поднялась суматоха.
Елена, приподняла голову, не зная, стоит ли ей продолжать изображать раскаивающуюся рабыню и дальше. Старейшины переговаривались друг с другом, показывая в их сторону пальцами и вскидывая вверх руки. Деймон удерживал «крестного отца», который казалось, считал, что его роль в церемонии окончена.
Толпа свистела и аплодировала.
Все выглядело так, будто вот-вот начнется еще одна драка, на этот раз между Деймоном и людьми «крестного отца», в частности с тем, кого звали Клод.
У Елены кружилась голова.
До нее долетали лишь обрывки фраз.
— … только шесть ударов и обещали мне, что исполнителем буду я… — кричал Деймон.
— … действительно думаешь, что эти мелкие сошки говорят правду? — кричал в ответ кто-то другой, вероятно, Клюд.
«А разве не является сошкой сам «крестный отец»? Более значительной, более пугающей и, несомненно, более способной шестеркой, докладывающей кому-то наверх и не затуманивающей свои мозги курением травки?» — подумала Елена, а затем поспешно опустила голову, так как толстяк посмотрел в ее сторону.
82 
