94 
Я положил ее в постель, снял с нее туфли, завернул в одеяла, но малышка не реагировала.
– Что случилось? – спросил я. – Что такого сказала Сильвия, чтобы так тебя расстроить?
Дарси апатично лежала, уставившись в потолок. Я подумал, что если мои слова не сумели пробиться сквозь ее оцепенение, может, это удастся мыслям. Взял ее за предплечья, уперся лбом в лоб и попробовал послать ей образы, показывающие, как мы с ней разговариваем.
Никакой реакции. Встав, я засунул руки в карманы и подошел к окну. С улицы доносились чьи-то голоса. Я открыл створку и выглянул наружу. Сквозь деревья виднелся угол задней террасы. Похоже, все гостьи, возглавляемые Дельфией и Нарциссой, высыпали на улицу рядом с террасой. Я не видел их из-за пышной листвы, но слышал каждое слово и мог различать голоса. На данный момент я уже сумел бы опознать их обезглавленные тела в морге. Женщины взволнованно щебетали и хихикали.
– Интересно, а что, если им сообщили о готовности моего сына выполнить их требования? – сказал я вслух, в надежде, что Дарси услышит меня в своем ступоре. – Мальчику угрожают тем, что его мать убьют, если он не применит свою силу и не нашлет смертельную болезнь на кого-то по указке этих гадин. Может, они уже выбрали, кто будет первым сегодня ночью?
Я позволил моему голосу наполниться той же горечью, что и мои мысли. Ну почему Дарси выбрала именно это время для того, чтобы впасть в непонятный транс?
Послышался легкий стук в дверь. Я яростным рывком распахнул ее.
– Я же говорил… – Там стояла одна из неулыбчивых горничных и держала на подносе крошечную рюмочку зеленого ликера. Порция была только одна, следовательно, хозяйкам вовсе не хотелось, чтобы я выпил смешанное с ликером снотворное и уснул в комнате у Дарси.
Я поблагодарил служанку, взял у нее поднос, закрыл дверь и запер на ключ.
Оставалось надеяться, что, сон поможет Дарси. Я присел на край кровати, приподнял болящую и постарался влить в рот питье. Малышка никак не среагировала, и я держал ее до тех пор, пока она не уснула. Осторожно уложил напарницу на постель, поднялся и укрыл одеялом.
«И что теперь?» – подумал я. Голоса внизу больше не раздавались, наверное, женщины уже погрузились в вызванный снотворным ночной ступор. Вот интересно, сознают ли они, что с ними делают, идут ли на это по доброй воле? Помнится, Сильвия Мерчинсон говорила, что подписала брачный контракт, по которому она не получит ничего в случае развода с мужем. При своей склонности к «чистильщикам бассейнов», эта женщина все равно подмахнула документ. Наверняка, пойманная на горячем, она без споров согласилась на то, чтобы ее опаивали лекарствами и запирали на ночь, если в конечном итоге ей светит получить «мега-миллионы».
Обернувшись, я посмотрел на лежавшую в постели Дарси. Заснула, но во сне хмурилась и металась. Что бы она не услышала, это перевернуло ее мир вверх дном.
У меня не было сомнений в том, что сказанное каким-то образом связано с ее мужем. Лишь бы это не было известием о смерти ее любимого.
Я смотрел на заходящее солнце и прикидывал, что без Дарси не много чего могу. Если суперменка со всеми ее сверхспособностями не сумела найти моего сына, то и мне не удастся…
Вдруг я вспомнил, о чем мы с малышкой говорили перед ужином: в сумерках Амелия будет ждать Мартина и своего ребенка.
Я мигом выскочил из комнаты, промчался по лестнице и побежал в бараки. На мгновение остановился, припоминая точные слова Дарси. «Вяз с раздвоенным стволом на берегу реки». Реку искать не придется: она струилась в двухстах ярдах от рабских хижин. Направо была дорога, а значит, дерево левее. Я побежал.
Когда показалось дерево, под ним на скамейке – сомневаюсь, что скамейка существовала на самом деле – сидела Амелия с вязанием в руках.
Остановившись, я некоторое время смотрел на давно умершую даму и пытался успокоиться. Каждую ночь вот уже более ста лет она является на это место и ждет моего предка. На то самое место, где они встречались при жизни. В это время суток Амелия чувствовала себя в безопасности, поскольку ее муж был занят в бараках с рабынями.
Не хотелось думать о той давней поре. Нужно здесь и сейчас отыскать моего сына, а Девлин сказал, что кто-то порабощенный может помочь. Если этой порабощенной была не Амелия Барристер, то не представляю, кто еще.
– Привет, – произнес я тихонько, чтобы не напугать ее.
94 
