Последние отзывы

  118  

Действительно, сноп света вырвал из темноты глубокую нишу с множеством плит, явно очень древних, несколько могил поновее и, наконец, прекрасный монумент, стоявший возле стены.

— Смотрите, — сказал Пьер, — вот могила Рауля де Турнемина.

Но Жиль уже и сам ее узнал. Монумент, мощный и величественный, потрясал воображение: десяток статуй совершенной красоты поддерживали надгробную плиту, на которой лежал усопший барон. Рауль де Турнемин, в латах, со скрещенными на груди руками, встречал вечность в глубоком покое. Два коленопреклоненных ангела украшали изголовье, где на подушке покоилась его голова, у ног на его гербе спала собака, а рядом с рыцарским мечом художник поместил большой каменный шлем, украшенный лавровым венком. У последнего из Турнеминов сильно забилось сердце.

— Замечательное произведение искусства, правда? — шепотом спросил Пьер, ставя фонарь на угол могилы. — Наверное, только у бретонских герцогов есть такие красивые надгробия.

— Надеюсь, что они за них лучше расплачивались, — пробормотал Жиль, с жалостью вспоминая прекрасного художника, создавшего это великолепие. — Теперь за дело. Пусть будет восстановлена справедливость, и человек, до такой степени бессердечный, навсегда лишится своих сокровищ!

Посвети мне, — сказал он Понго.

Его руки стали ощупывать листки венка, и, хотя волнение Жиля все возрастало, пальцы его не дрожали. Удастся ли найти подвижный листок?

Сколько времени прошло с момента погребения Рауля де Турнемина, от сырости камень мог заклинить, внутренний механизм испортиться…

Своими сильными пальцами Жиль толкал, тянул и раскачивал каждый листок. Несмотря на холод, царивший в церкви, по спине Турнемина текли струйки пота.

— Если невозможно открыть, — выдохнул Понго, — я поискать, чем разбить этот шлем.

— Нельзя, это осквернение могилы… Я должен найти, обязательно найти…

Естественно, секретный механизм был скрыт в самом последнем листке, он находился в задней части шлема, слева от узла ленты, обвивавшей венок. Он открылся, словно крышка табакерки, легко и естественно, как будто был изготовлен только вчера. Послышался тройной вздох облегчения.

Тогда шевалье снял с шеи шнурок с бронзовым листком, быстро перекрестился и опустил его в открытую полость. Затем нажал сверху…

В толще камней послышался легкий щелчок.

— О… забрало! — воскликнул Пьер. — Глядите, оно поднимается!

— Собака тоже, — прошептал Понго.

Медленно, словно нехотя, чеканное забрало шлема поднималось под действием скрытой пружины и так же медленно открывался корпус левретки. Жиль поднял фонарь и задохнулся…

Шлем был полон жемчуга и неоправленных драгоценных камней: рубины, изумруды, сапфиры переливались в тусклом свете фонаря всеми цветами радуги. В корпусе собаки лежали ювелирные украшения: на бархате, которым была выложена внутренняя полость собаки, сверкали браслеты, колье, кольца, кулоны, но даже их красота не могла затмить кровавого сияния огромных рубинов Цезаря Борджии…

Онемев от восхищения, смотрели Пьер и Понго, как пальцы шевалье заставляли камни играть и переливаться, будили их после многовековой спячки.

— Друзья мои, — сказал Жиль спокойно, — теперь мы богаты.

— Теперь вы богаты, — поправил его Пьер. — У нас нет никаких прав на эти сокровища.

— За исключением права преданности, права благородной души. Мы все это заберем, Пьер, и поделим.

Но молодой человек покачал головой.

— Нет, господин шевалье. Я не знаю, что делать с богатством. Выкупите Лаюнондэ и поставьте меня управляющим, с этим я согласен, ибо тогда я и мои родные сможем с достоинством жить на земле, на которой с незапамятных времен жили наши предки, больше мне ничего не надо!

Жиль притянул к себе молодого человека и крепко обнял его.

— Тебе нечего бояться ни за себя, ни за своих родных. Клянусь спасением своей души, я сделаю вас счастливыми. Твоя мать будет жить в достатке, а сестра получит… получит… — Он внезапно умолк. Слово «приданое» никак не хотело слетать с уст Турнемина, за этим словом вставал неопределенный силуэт будущего мужа…

— Поспешим, — прошептал Жиль смущенно. — Пора возвращаться.

Понго, как известно, был человеком предусмотрительным, он не забыл прихватить большой полотняный мешок. Втроем они быстро набили его сокровищами, крепко завязали, и индеец закинул его себе на плечи.

— Нам возвращаться, — сказал он с улыбкой. — Обратная дорога тоже трудна…

  118