Последние отзывы

  182  

Угнетенный мозг Марианны легко читал трагедию корабля в оставшихся мрачных следах. Все здесь кричало о проигранном бое «, несчастье и смерти, все, вплоть до этих равнодушных солдат, охраняющих плавучий призрак, ибо, несмотря на все, он был собственностью какого-то нотабля.

Что касается тех, кого она любила и оставила здесь, где не сохранилось даже эхо их голосов, она их никогда не увидит вновь.

Теперь она уверена, что их больше нет в живых…

Обессилев после этого последнего удара, Марианна забыла обо всем окружающем, безвольно скользнула на палубу и, прижав голову к забитой двери, в которую Язон больше не войдет, тихо начала плакать. Здесь и нашел ее Теодорос, съежившейся, так прижавшейся к дереву, словно она пыталась проникнуть сквозь него.

Он хотел поднять ее, но, несмотря на его силу, это ему не удалось: к ее телесной тяжести добавился безмерный груз страдания и отчаяния, который превосходил даже возможности мужчины. Она распростерлась там, раздавленная разочарованием и болью, которые давили на нее, как скалы, и он почувствовал, что она не будет, не хочет ничего делать, чтобы освободиться. Окружающий мир совершенно перестал интересовать ее.

Опустившись перед ней на колени, Теодорос поискал ее руку и нашел такой холодной, словно кровь полностью ее покинула. Но эта рука уже оттолкнула его.

— Оставь меня!.. — прошептала она. — Убирайся!

— Нет. Я не оставлю тебя, ты моя сестра, так как ты страдаешь! Пойдем со мной.

Но она не слышала его. Он понял, что она избегает его, отдаваясь отчаянию, недоступному здравым рассуждениям и логике, . Он осторожно поднял голову и огляделся.

Внизу янычар не было ни видно, ни слышно. Сидя за связками такелажа с ружьями между ног, они мирно покуривали длинные трубки, поглядывая на звезды. Ветер с Черного моря доносил пряный аромат табака, смешанный с запахом водорослей. Видимо, стражникам и в голову не могло прийти, что на корабле есть кто-нибудь еще, кроме них…

Немного успокоившись, Теодорос снова нагнулся к Марианне.

— Умоляю тебя, сделай усилие! Ты не можешь оставаться здесь… Это было бы безумием! Надо жить… продолжать борьбу!..

Марианна молчала, едва покачивая толовой.

— Я верну тебя к жизни против твоей воли, — прошептал он сквозь зубы, — только прости меня за то, что я сделаю.

Его громадная ладонь поднялась. Он хорошо знал приемы рукопашного боя, как точным ударом заставить человека потерять сознание. Соразмерив свою силу, он ударил. Сопротивление прекратилось, и напряженное тело молодой женщины расслабилось.

Тогда, положив ее себе на плечо, согнувшись вдвое, он проделал обратный путь к веревочной лестнице.

Он был настолько счастлив, унося ее, что груз показался ему пушинкой.

Чуть позже он опустил весла в воду и направил лодку к выходу из порта.

Лодка обогнула мыс Галаты, увенчанный старыми стенами дворца. Минареты мечети Килиджи — Али возносили свою туманную белизну к усыпанному звездами небу, а лодка начала плясать на волнах, более сильных, чем на Босфоре.

Для посланницы императора путешествие закончилось и пришел час ступить наконец на землю великого владыки и светловолосой султанши.

Повстанец Теодорос решительно направил лодку в спокойную воду небольшой бухты и сильным рывком выгнал ее на песок…

Сорванный с постели ужасным грохотом, граф де Латур-Мобур, посол Франции в Высокой Порте, с изумлением смотрел на напоминавшего какое-то чудовище гиганта, который ворвался в посольство, сбив с ног консьержа.

Затем его близорукие глаза в недоумении остановились на бесчувственном теле молодой женщины, которую пришелец с заботливостью матери уложил в кресло.

— Вы говорите, что эта особа — княгиня Сант'Анна?

— Она самая, экселенц! Только что бежавшая с английского фрегата» Язон «, который подобрал в море ее и меня, но где ее держали пленницей. На рассвете фрегат должен поднять якорь, чтобы вернуться в Англию.

— Довольно странная история! А кто же потребовал ее у ареста княгини?

— Ваш английский коллега, который утром прибыл на корабль и узнал ее!

Посол слегка улыбнулся.

— Лорд Кэннинг человек решительный! Но вы сами, мой друг, кто же вы?

— Просто слуга ее сиятельства, экселенц. Меня зовут Теодор.

— Черт возьми! Значит, она путешествовала со всей своей свитой, и свитой в высшей степени блестящей, если даже вы говорите по-турецки! Но долго ли продлится ее беспамятство? Ибо она в обмороке, не так ли, и ничего больше? Или она стала жертвой несчастного случая?

  182