Последние отзывы

  180  

Грек достиг цели своего путешествия. Для нее единственным, но слабым утешением осталось сознание, что хоть данную на Санторине клятву она не нарушила. В атом отношении она могла чувствовать себя свободной — , но только в этом!

Часы жаркого дня пробегали с давящей монотонностью все быстрее и быстрее. Все меньше времени оставалось пленнице провести в Константинополе! И близость» Волшебницы» делала его неумолимый бег еще более безжалостным.

Скоро, когда наступит новый день, английский фрегат поднимет паруса и повезет княгиню Сант'Анна к мрачной неизвестности, затерянной в британских туманах, которая даже не будет иметь привлекательности опасности. Просто ее запрут в каком-нибудь медвежьем углу, вот и все! Может быть, чтобы забыть о ней, если Наполеон не станет проявлять беспокойство…

Пронзительные крики муэдзинов, призывающие толпу к молитве, раздались с заходом солнца. Затем наступила ночь. Шумная жизнь порта постепенно утихала и замерла, тогда как на кораблях зажглись сигнальные огни. Подул холодный северный ветер, который, попадая в каюту, заставил дрожать Марианну, но она не могла закрыть окно, ибо, выглядывая из него, еще различала неясные очертания бушприта корабля Язона.

Вошел с зажженным канделябром матрос, за ним другой с подносом. Они молча поставили принесенное на стол. Очевидно, они получили строгие инструкции. Их лица были до такой степени лишены выражения, что напоминали друг друга, и они ретировались так быстро, что Марианна не успела ни слова сказать, ни шелохнуться.

Она равнодушно посмотрела на стол. Как мало значили для нее и еда, и свет! Любой комфорт в тюрьме не изменит ее неизбежности.

Тем не менее, когда она почувствовала жажду, она налила чашку чая, выпила и хотела налить вторую, когда глухой удар заставил ее вздрогнуть и обернуться. Что-то покатилось по ковру…

Нагнувшись, она увидела простой камень, перевязанный тонким шпагатом, тянувшимся из окна.

С бьющимся сердцем она потянула к себе шпагат, сначала медленно, затем быстрее. Шпагат выбирался, выбирался и закончился узлом, за которым оказался толстый канат. Сразу сообразив, что это значит, и охваченная безумной радостью, она поднесла к губам грубую пеньку и поцеловала как ангела-освободителя. Значит, у нее был еще друг?

Быстро задув свечи, она вернулась к окну и выглянула. Внизу, в густой тени набережной, она как будто заметила человеческую фигуру, но не стала отвлекаться бесполезными вопросами: время не ждало, а она так спешила убежать! Подойдя к двери, она приложила к створке ухо и прислушалась. Глубокая тишина окутывала корабль. Слышалось только легкое поскрипывание его корпуса, когда он покачивался на воде порта. Часовые, возможно, уснули, так как с их стороны тоже не доносилось ни малейшего шума.

В свою очередь, стараясь избежать его, Марианна крепко привязала конец каната к ножке койки, затем с трудом вылезла через довольно узкое окно. Она тут же ощутила, как под невидимой рукой натянулся канат, и потихоньку начала спускаться, стараясь не смотреть в открывшуюся у нее под ногами темную бездну и находя точки опоры на выступах корабля. К счастью, все окна кормовой надстройки были закрыты. Видимо, офицеры отправились на берег, чтобы вовсю использовать единственный свободный вечер.

Спуск казался ей бесконечным и мучительным. Покрытые ссадинами руки горели, но внезапно она ощутила, что ее подхватили и крепко держат.

— Отпустите канат! — прошептал голос Теодороса. — Вы уже на месте!

Она послушалась и опустилась на дно небольшой лодки, стараясь в темноте найти руку грека, чья гигантская фигура нависла над ней.

Такое чудесное избавление от плавучей тюрьмы переполнило ее признательностью, которую она не могла выразить, пытаясь одновременно обрести дыхание и найти слова, могущие передать ее чувства.

— Я считала, что вы далеко… — прошептала она, — а вы тут!

Вы пришли мне на помощь! О, благодарю… благодарю! Но как вы догадались? Как узнали?

— Я не догадался, просто я видел. Когда приехал высокий англичанин, я как раз покинул корабль и спрятался на стоявшей рядом шаланде, чтобы осмотреться и выбрать дальнейший путь. Это позволило мне наблюдать за тем, что произошло на фрегате, и, когда матросы с ружьями повели тебя, как преступницу, я понял, что что-то случилось. Они узнали, кто ты на самом деле?

— Да. Кокрель и Фостер пришли жаловаться и подробно описали меня.

— Я должен был убить его! — проворчал Теодорос. — Но не будем задерживаться здесь. Надо уходить подальше, и как можно скорей.

  180