Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
142 
– Может, отдадим им кого другого? Они не заметят подмены?
– Не кощунствуй! – Испуг в ее голосе был почти искренен.
– И после этого они ответят? Помогут нам?
– Так сказали боги. Они не обманывают, сын.
– Зато любят посмеяться… – Драгар отвернулся от меня. – Как это будет?
Жрец посмотрел на Сельму, та кивнула.
– Она ничего не почувствует.
– Никаких мучений?
– Ни малейших. Боги указали на нее. Не в наших силах противиться их воле.
– Ну что ж… – задумчиво произнес Драгар. Я судорожно пыталась схватить хоть глоток воздуха. Он взвешивал на одной чаше весов судьбу всей страны, на другой – жизнь ведьмы, так и не принесшей ему никакой пользы. Я не сомневалась в ответе – Драгар был НАСТОЯЩИМ королем.
– Что ж, готовьте ее… – он посмотрел на меня. Ни тени сомнения или жалости. – Сожалею, леди Ана, но боги…
Я чувствовала себя как во сне – огонь, темнота, прикосновения проворных рук, кружащиеся вокруг лица, две пары одинаковых, ждущих, внимательных глаз… С меня сняли верхнюю одежду, повесили на шею какие-то тяжелые холодные позвякивающие украшения; расплели косы, полив чем-то дурманяще пахнущим; поднесли к губам полную чашу… Я прикрыла глаза. На разум словно опустился туман. Я не пыталась бежать, бороться…
Меня подвели к краю каменной чаши. Ревел огонь, сквозь него прорывалось мерное пение жреца. Я вздрогнула – холодные сильные руки легли на мои голые плечи. Опять это странное ощущение: словно его энергия, его сила проникали в мое тело. Это на мгновение вывело меня из тупого оцепенения.
– Леди Ана, – сказал Драгар мне в ухо. Его дыхание шевелило волосы на моем виске. – Я в долгу перед вами – за те минуты в роще. Вы никогда меня ни о чем не просили…
– Что?
– Попросите – и я оставлю вам жизнь. Только попросите меня, леди Ана.
– Нет. Нет. Не-ет… Будь ты проклят, Драгар! Нет!
Я зажмурилась и мотала головой, вздрагивая от страха и гнева. Медленно, словно давая мне время передумать, его руки соскользнули с моих плеч…
Я смотрела в жадное, жаркое, ждущее пламя. Может, так лучше? Легче? Не бояться, не ненавидеть, не страдать. И повинуясь руке жреца, послушно шагнула вперед…
Шагов я не услышала – скорее ощутила стремительность движения за спиной. Меня отшвырнули в сторону так, что я упала. Взвился испуганный крик Сельмы.
На краю пылающей чаши застыли две черные фигуры. Несмотря на рев пламени, я услышала отчетливо:
– Твоим богам нужна жертва? Они ее получат!
И Драгар с силой выпрямил руки. Темная фигура беззвучно исчезла во взметнувшемся пламени – словно овощ, брошенный в кипящий суп. Драгар рывком поставил меня на ноги и крикнул в застывшее бледное лицо Сельмы:
– Я устал от ненависти! Все кончилось! Хватит!
Он почти проволок меня до лошадей. Выпустил мою руку, чтобы раздраженно отвязать уздечку – я без сил и сознания опустилась на утоптанный снег…
Голос а , жесткая ткань под щекой, торопливые пальцы дергают завязки у моего горла.
– Что вы там возитесь? – спросил резкий голос. – Я сам, дайте лучше вина!
Почему они мешают мне спать? Я не хочу просыпаться… что им всем от меня надо? Холодные пальцы касаются моей шеи, и, сбросив наконец дремотное оцепенение, я открываю глаза. Меня приподняли, спустили с плеч рубашку. До этого я даже не осознавала, как мне тяжело дышать, и теперь вдохнула полной грудью. Благодарно хлебнула подогретого вина – как я замерзла, руки и ноги кололо иголочками, они не желали мне повиноваться. Губы тоже онемели, но я все же сумела спросить:
– Что…
– Вы просто испугались, – бесстрастно сообщил знакомый голос. Помолчал и добавил. – Не удивительно.
Бережные пальцы, убравшие волосы с моего лица, вытершие пот со лба и верхней губы, просто не могли принадлежать этому человеку. Притихнув, я смотрела в его близкое спокойное лицо – РАССЧИТАННО спокойное, чтобы быть по-настоящему спокойным. Тень вишневого полога, отразившегося в глубине черных глаз, напомнила мне об огне… Я беспокойно двинулась, избегая его взгляда, – Драгар понял, сказал негромко:
– Она больше не причинит тебе вреда. Она – и никто другой. Я, помню, еще удивился, когда мать предложила взять тебя с собой. Думал, это начало примирения. Думал, одной неудачной попытки – и моего предупреждения – будет достаточно… – невеселая усмешка тронула его губы. – Словно я не знаю свою мать!
– Значит, тот человек… его послала не Хельга… Это была Сельма, да?
142 
