Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
33 
Даже теперь он чувствовал на лице горячие пальчики Скарфейска, как Майк назвал украшенного шрамом зверька, который изо всех сил вцепился ему в щеки, чтобы отчетливее передать образ...
Опять он медленно плыл среди металлических внутренностей носового отсека корабля, все глубже погружаясь в узкое темное пространство. В странном свете мерцали и поблескивали какие-то формы, знакомые предметы казались причудливыми и удивительными, а вещи, которых он никогда прежде не видел, выглядели простыми и очевидными, словно он работал с ними всю жизнь, трогая и дергая их десятком пар крошечных ручек. Он плыл дальше, вдоль выхлопных труб двигателя, длина которых не превышала метра; но теперь они неимоверно растянулись, а кольцевые ребра казались горными отрогами, опоясывающими удивительные планеты конической формы. Все глубже погружался он в чрево корабля, пока не разглядел мерцающий топливный бак и гигантские трубы, выползающие из вентиля сбоку. Разноцветные провода подобно толстым шлангам пучком выходили над вентилем, загибались вверх и убегали параллельными полосами в темноту.
Тусклый свет вспыхнул ярче, и Майк увидел, что он здесь не один. На него надвинулась тень – огромная человеческая рука, монета, зажатая в пальцах, словно светилась собственным светом. Рука проплыла мимо Майка к проводам, выходящим из соленоида над вентилем. И вновь, когда монета вдавилась в провода, они изогнулись и зашипели, брызнув снопом искр. Провода сверкали и потрескивали, свет дрожал на лице, которое отражалось на блестящей поверхности бака, искажаясь в его изгибе. Майк задержал дыхание.
Это абсурд, продолжал он соображать. Откуда там искры? Он поплыл ближе к баку, вглядываясь в темное отражение, которое то вспыхивало, то гасло. Вдруг он почувствовал электрическое жужжание в мозгу, и чем ближе он подплывал, тем громче оно становилось, распирая мозг, превращаясь в рев какой-то ужасной пыточной машины. Майк почувствовал во рту кислый металлический привкус и захотел улететь прочь, позвать на помощь, но летучие ящерицы не отпускали его, наполняя мозг болезненными образами. Он испытал неистовый напор их желания выяснить истину, получить власть над изображением. И понял, что они не остановятся, пока Майк не узнает незнакомца. Он уставился на дрожащее отражение, придвигаясь все ближе и ближе. Ему захотелось повернуться и взглянуть прямо в лицо, заглянуть в глаза человеку с монетой в руке. Он попытался повернуть голову, но это было все равно, что выпрыгнуть из кровати в разгар кошмара. Он был парализован. Оставалось только вглядываться в искаженное отражение и ничего другого. И как он ни старался избежать этих мыслей, страшная истина заполонила мозг. Он не знал, кто был этот человек, он знал лишь одно: это был кто-то очень знакомый, кто-то из ближайшего окружения.
– Итак, – сказал Джесс, – какое же приключение ты пережил сегодня?
Майку не хотелось сейчас думать об этом. Он чувствовал себя растерянным, преданным, беспомощным.
– Майкл Мак-Алистер Мюррей! – позвал высокий голос, и Майк обернулся. Это был человек, которого ему приходилось видеть раньше, спонсор или представитель завода.
– Да, сэр.
– Вы становитесь знаменитым! – Казалось, он не умеет говорить тихо.
– О вас повсюду говорят!
– Да, сэр. Похоже, что так. И смех и грех.
Человек обнял Майка за плечи и попытался оттеснить его от остальных.
– Пойдем, прогуляемся!
Майк беспомощно оглянулся. Джесс крикнул ему:
– Скажи, что я тоже не прочь. И обойдусь ему дешевле. Майк отшатнулся, чуть не угодив под робота-официанта.
– Майкл Мак-Алистер Мюррей! – еще раз воскликнул громкоголосый человек.
– Боюсь, что это я.
– Мы сделаем с вами бизнес, вы и я. Сделаем бизнес!
– Какой еще бизнес?
Майк удивлялся, зачем парню понадобилось оттаскивать его от остальных, если он все равно орал во все горло.
– Вы ведь меня знаете, да? – продолжал человек. – Вы ведь меня видели? Вы слышали, что обо мне говорят? Вам известна моя репутация?
– Я вас видел на приемах раз или два.
– Отлично! Отлично! Замечательно! Значит, мы поладим, вы и я. Мы ведь понимаем друг друга, честное слово. Разве не так?
Майк вздохнул:
– Да кто вы такой наконец?
Человек сделал большие глаза и оглядел комнату и всех присутствующих, которые почему-то не обращали на него никакого внимания, словно пытался сказать: «Вы меня разыгрываете? Спросите обо мне любого! Вам всякий скажет!»
33 
