Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
15 
Он выпрямился, несколько секунд смотрел на нее, словно размышляя, все ли сделал правильно, потом повернулся и вышел из комнаты, а потом и из квартиры.
Вера не сомневалась, что именно так все и произошло.
Она вскочила с кровати и, не одеваясь, бросилась в комнату матери.
Та лежала с открытыми глазами, уставя неподвижный взгляд в потолок. Вере вдруг послышался стон, и она вздрогнула от испуга. Неужели она ошиблась?
Она внимательно всмотрелась в лицо матери. Оно было неподвижно и спокойно. В нем не было ни злобы, ни ненависти. В нем не было даже боли.
Вера поняла, что мать умерла. Она вдруг засмеялась, потом резко оборвала смех и заплакала.
В ее душе жила боль, вызванная воспоминаниями о том времени, когда мать еще была молодой, а она сама – маленькой несмышленой девчонкой, но эту боль смягчало ощущение невероятной легкости и свободы. Эта легкость подхватила ее и понесла, словно зонтик одуванчика, высоко поднимая над землей, на которой остались все ее недавние проблемы…
Весь следующий день ушел у Веры на хлопоты по организации похорон. Она позвонила в похоронное агентство, и оттуда приехала бригада «братьев милосердия», как они ей представились. Вызванный Верой врач констатировал смерть от сердечного спазма и вызванного им паралича легких. Делать вскрытие Вера отказалась. Ей неприятно было даже думать о том, что кто-то будет скальпелем кромсать тело матери, которое и без того уже настрадалось столько, что хватило бы на несколько человеческих судеб.
Честно говоря, ей не терпелось поскорее похоронить мать. Она попросила «милосердных братьев» сделать все побыстрее и обещала заплатить за срочность. Бригадир «братьев» посмотрел на нее осуждающе и проворчал что-то про нехристей, которые не соблюдают христианских обрядов, но деньги взял и сказал, что похороны можно устроить завтра, если, конечно, она добавит еще немного к уже выданной ему сумме. Пришлось добавить. Денег было не жалко. У Веры как раз осталась неизрасходованной сумма, которую она накопила на героин для матери. Деньги в любом случае предназначались ей.
«Братья» обмыли мать, переодели в платье, которое с Вериного разрешения подобрали в шкафу, и уложили ее на стол, а сами отправились за гробом.
Вера разыскала записную книжку матери и принялась обзванивать всех подряд, поскольку не знала почти никого из ее знакомых, разве что Романа Израилевича и того поставщика наркотиков, у которого постоянно покупала для матери героин. Но ему она звонить не стала.
Все, кому она сообщала о том, что мать умерла, охали и выражали сочувствие, но Вера ясно понимала, что многие из ее собеседников даже не могли вспомнить, о ком идет речь. Да и велико ли событие – умерла старая московская проститутка! Но Вера чувствовала, что обязана обзвонить всех, кто знал когда-то ее мать. Ей не хотелось верить, что мать была одиноким человеком, что у нее не было ни друзей, ни подруг. Вера всем сообщала о времени завтрашних похорон, и все выражали непременное желание прийти проститься с ее матерью.
«Хоть бы кто из вас вспомнил завтра о сегодняшних обещаниях! – зло думала Вера, делая очередной звонок. – Все врут! Все до одного!»
У нее было предчувствие, что провожать мать она будет одна.
Вернувшиеся с гробом «братья милосердия» наполнили квартиру запахом свежей сосны, который перебил даже запах лекарств в комнате матери, казавшийся Вере неистребимым. Они уложили мать в гроб и удалились, договорившись с Верой о времени, когда завтра состоится вынос тела.
Вера осталась одна в квартире с телом умершей матери.
Она подошла к ней и долго всматривалась в резко осунувшиеся черты, в которых трудно было угадать бывшую московскую красавицу, любимицу столичных сладострастников.
Лицо матери было строгим. Чем больше Вера в него всматривалась, тем больше ей казалось, что мать еще не умерла совсем, что она еще что-то говорит ей, на чем-то настаивает, что-то от нее требует.
Мысли Веры смешались, ей послышался голос матери, но не тот, который она с отвращением слушала в последние месяцы ее жизни, а прежний, молодой и ласковый.
«Верка, – говорила мать. – Ты помни, чему я тебя учила! Это не только ремесло, которым ты можешь всегда заработать себе не только на кусок хлеба, но и получше жизнь свою обеспечить. Это еще и искусство, которым не каждая женщина владеет. Понимать мужчину – это счастье для женщины…»
– То-то я смотрю, как ты счастливо свою жизнь прожила, – ответила Вера вслух. – Смерть звала, как спасение…
15 
