Лёгкий, ненавязчивый романчик 
75 
– А тогда зачем это все? – развел руками священник. – Зачем ты вообще живешь, работаешь… если не для людей? Если не для того, чтобы они стали лучше?
Макарыч надулся. Он категорически не умел рассматривать свою жизнь под таким углом зрения. Отец Василий бросил на него короткий взгляд и улыбнулся.
– Это не праздный вопрос, Андрей Макарович, – покачал он головой. – Дело ведь не в том, чтобы отмазаться, а в том, чтобы понимать и принимать свою роль в божественном промысле. Потому что если ты надеваешь кому-нибудь наручники не ради того, чтобы мир стал прекраснее, то и сам ничем не отличаешься от самих наручников – просто инструмент чужих и совсем не обязательно добрых сил… не человек. Понимаешь?
– Нет, – как отрезал Макарыч.
– Оставьте его в покое, батюшка, – тихонько попросил Санька. – Не время сейчас, честное слово, не время.
* * *
Когда они подъехали к так называемому коттеджу арестованного намедни господина Царьковского, солнце уже встало и сияло вовсю. Быстро и деловито, так, чтобы не привлечь чьего-то недоброго внимания, они проехали через открытые Санькой ворота и так же стремительно, пока Роман Григорьевич прятал машину в кустах, один за другим нырнули в открытое Ольгой полуподвальное окно раздевалки.
– Ох, и жрать же хочется! – протянул Макарыч. – Чего там у нас на завтрак?
– На завтрак у нас менты, – спустился через окно в раздевалку бледный, как привидение, Роман Григорьевич.
– Не понял, – хмыкнул Макарыч. – Это что у тебя, шутки такие?
– Милиция приехала, – показала рукой в окно только что закрывшая решетку на ключ Ольга. – Двери открывают…
Мужчины переглянулись. Верить в то, что менты выследили их и теперь приехали забирать, не хотелось. Но что еще можно делать здесь в такую рань, они не ведали.
– Зар-раза! – ругнулся Макарыч и метнулся к окну раздевалки, но на дороге уже никого не было, увидеть отсюда парадный подъезд было сложно, и он кинулся в спортзал и тут же отшатнулся обратно.
– Они уже здесь! Заходят!
Путь из раздевалки был отрезан.
– Рома, тебя арестуют? – всхлипнула Евгения.
– Не нуди! – отмахнулся Роман Григорьевич.
– Так, – схватил Катерину за руку Санька. – За мной!
Он кинулся было в баню, но тут же выскочил назад.
– Блин, мы пар забыли отключить! Не усидим!
– Да, и проверить могут! – включился во всеобщую панику Сережа.
Отец Василий быстро оглядел помещение раздевалки, остановил свой взгляд на достаточно просторных шкафчиках и открыл одну из дверок.
– Мишанька спит? – спросил он у жены.
– Да, наверху, – кивнула она. – Часа три беспокоить не будет.
– Давай! – подтолкнул он ее к дверце.
– А как же ты? – испугалась жена.
– А я по соседству буду, – ткнул пальцем в соседний шкафчик отец Василий и тут же полез внутрь.
Для него шкафчик был, пожалуй, узковат, но пересидеть здесь некоторое время было можно. И уже в следующий миг он увидел, как его примеру последовал Сережа, за ним Санька с Катериной, а за ними уже и остальные… Священник притянул дверцу шкафчика пальцами и замер. «Спаси и сохрани!» – взмолился он.
Хлопнула дверь раздевалки.
– А я тебе говорю, Скобцов ни хрена не знает! – громыхнул властный голос, и отец Василий сразу узнал того самого старшего офицера из областного УВД, которого он менее суток назад ударил за Стрелку. «Как его звать? Кажется, Виталий Сергеевич…»
– А чего он тогда снова заерепенился?
– Просто чует, что ему самому это боком вылезти может, вот и заерепенился, – веско пояснил Виталий Сергеевич. – Ну что за люди?! Кошелев!
– Я здесь, Виталий Сергеевич!
– Почему бардак не убрали?! Ну сколько можно говорить?!
Послышался хруст и шелест, и священник понял, что как раз в этот момент со стола сгребают их завтрак, чтобы швырнуть только что распакованные ломтики сыра, брикеты масла и надорванные упаковки с хлебцами в мусорку.
«Ну, вот что эти козлы здесь в такую рань делают?!» – с болью подумал отец Василий.
– Ведь вонять же будет! – безостановочно громыхал Виталий Сергеевич. – Уже воняет!
– Я сейчас уберу, товарищ подполковник, я сейчас…
– Раньше надо было убирать!
«Смотри-ка, он подполковник! – с усмешкой оценил ситуацию отец Василий. – То-то мы такие капризные да властные! А я ему под ребро при всех!»
Некоторое время подполковник из облУВД еще громыхал, потом ворчал, а потом снова наступила тишина. У священника начала затекать неудобно подогнутая нога, но сменить положение тела он не рисковал.
75 
