Последние отзывы

  51  

– Директор «Космоса»? – уточнил Китаец, вспомнив, что эту фамилию называла Наталья.

– Точно. Так ты идешь?

– Ждите, я скоро.

Он положил трубку, затушил окурок в пепельнице и снова откинулся на тахту. Гадать, для чего он понадобился Семену Аркадьевичу Борисоглебскому, Китаец не стал: все равно это скоро выяснится. Он закинул на тахту ноги, которые оставались на полу, и несколько минут полежал, расслабляя каждую мышцу тела. Он сделал также несколько дыхательных упражнений, после чего поднялся посвежевший и почти трезвый. В общем-то, алкоголь не мешал ему двигаться, тело само помнило все, что умело, и в экстремальных ситуациях опьянение, как это ни странно, даже помогало ему драться. Но водка замедляла мыслительный процесс, и Китаец счел необходимым привести себя в норму.

Он снова обулся, накинул куртку и вышел на улицу. Рядом с его «Массо» стоял «Гранд Чероки». Его передняя дверка открылась, и на снег выпрыгнул молодой парень в короткой дубленке нараспашку.

– Садись, – он открыл перед Китайцем заднюю дверку.

– Куда поедем? – Танин не торопился садиться в машину.

– Я же сказал, к Борисоглебскому, – парень почему-то сильно нервничал, и Китаец заметил это.

– В гостиницу? – Китаец посмотрел в его маленькие темные глаза, которые тускло поблескивали, отражая свет горящих окон.

– Да, да, – закивал он, переминаясь с ноги на ногу.

– Только без шуток, – предупредил Китаец, садясь в машину.

Там было довольно темно, но он сумел разглядеть профиль водителя – совершенно лысого крепыша лет двадцати. То, что его посадили на заднее сиденье, давало ему некоторые преимущества в случае каких-то неожиданностей. Он откинулся на спинку, достал сигареты и закурил. Парень в дубленке забрался на переднее сиденье, и машина тронулась с места.

Гостиница «Космос» была возведена еще до перестройки и находилась поодаль от центра города на границе двух районов. Недавно в ней был сделан ремонт, и теперь она сверкала новыми витражами ресторана, который разместился на первом этаже. «Чероки» не остановился на дороге, откуда ко входу вела широкая гранитная лестница, а, обогнув гостиницу, въехал на эстакаду и остановился прямо перед стеклянными тонированными дверями.

– Пошли, – парень в дубленке кивнул Китайцу и выбрался наружу.

Танин пошел следом. Они вошли внутрь, миновали охрану в униформе, которой провожатый Китайца сделал знак, и остановились у лифта. Китаец без видимого интереса осматривал интерьер холла, который по богатству отделочных материалов и мебели явно уступал отелю «Виктория». И в то же время, несмотря на некоторую тесноту, здесь было гораздо уютнее, чем в огромном холле «Виктории».

Подошедший лифт поднял их на третий этаж. Парень пошел в дальний конец коридора, оглядываясь, следует ли за ним Китаец. В приемной в столь поздний час секретарши не было, а на кресле у входа сидел небритый детина с тяжелым подбородком.

– У себя? – парень взглядом показал на дверь.

Детина только кивнул, настороженно глядя на Танина. Потом он пружинисто поднялся и исчез за дверью, которая вела в кабинет директора. Через несколько секунд дверь кабинета открылась, и детина мотнул головой, приглашая Китайца и его провожатого внутрь. Кабинет был меньше, чем у Урутаева, но, пожалуй, не менее роскошный. На полу лежал ковер ручной работы, а не ковролин, шторы с золотой каймой тяжелыми складками спадали до самого пола, на стенах висели картины, выполненные маслом.

Хозяин кабинета – невысокий грузный мужчина с тройным подбородком – ходил из угла в угол, зажав в углу рта толстенную сигару, распространяющую тонкий благородный аромат. Увидев Китайца, он направился навстречу ему и протянул короткопалую руку.

– Борисоглебский Семен Аркадьевич, – он оценивающе посмотрел на Китайца.

– Танин, – представился Китаец, пожимая протянутую руку.

– Что будете пить? – Семен Аркадьевич жестом указал на кресло с изогнутыми ножками у огромного дубового стола.

– Кофе или минералку, – пожал плечами Китаец, присаживаясь.

– А я выпью немного виски, – Борисоглебский водрузил свой мощный зад на кресло за столом и кивнул парню в дубленке: – Виктор.

Тот открыл дверку шкафа, за которой оказался небольшой бар, достал оттуда бутылку «Джони Уокер», бутылку «Перье», пару стаканов. Поставил все это на стол.

– Можешь идти, – Борисоглебский взял квадратную бутылку, отвинтил пробку и плеснул себе в стакан желто-коричневую жидкость. – Ты тоже, Матвей, – он посмотрел на детину, который пристроился на кресле у выхода.

  51