... 
69 
— Куда пойдем-то? — спросила Ники.
— А давай на Елагин остров? — само вырвалось у меня.
Ники взглянула на меня, словно спрашивая: «Почему именно туда?», но возражать не стала.
Это была моя вторая прогулке в лимбе. И конечно, разница между осознанным действием и блужданием в потемках оказалась огромная. Я следовал за Ники, не беспокоясь о посторонних вещах, и по ее совету учился смотреть двумя глазами сразу. Дело оказалось нелегким. Натуральное гуляние по трясине. Я то ухал с головой в мутную зелень, то выныривал на поверхность, морщась от головной боли. Но понемногу получалось все лучше. Хотя удовольствия по-прежнему не доставляло. Зато всякие злобные здешние сущности — уж не знаю, из-за меня или из-за Ники, — в этот раз держались от нас на почтительном расстоянии.
Мы перешли Приморский проспект, вошли в ворота парка и на мосту через Большую Невку, не сговариваясь, остановились.
С того вечера здесь ничего не изменилось. Все так же медленно плыли-летели льдины в черной и маслянистой, как нефть, воде. Справа проносились автомобили, слева чернел парк. Разве что ветер стал чуть теплее. Он дул с запада и пахнул морем.
— Я в детстве жила тут недалеко, — сказала Ники задумчиво. — У меня под окном рос клен. Стучал по ночам ветками в окно, скребся. А я сочиняла про него песни. О том, как однажды налетит ветер, вырвет его с корнем, и он взлетит…
Она перегнулась через поручни, словно что-то высматривая внизу. Я смотрел на нее, чувствуя, как начинает стучать сердце.
— Сегодня ты не станешь бросаться с моста? — спросил я неожиданно охрипшим голосом.
Ники покосилась на меня.
— Ты очень изменился с той нашей встречи, — сказала она. — Только вот не знаю, в лучшую сторону или нет. Но сегодня ты смог бы найти меня под водой. Или остановить, если б захотел.
— Так? — Я протянул к ней руку, ласково коснулся щеки.
Ники вспыхнула, отстранилась.
— Не надо.
— Почему? — спросил я мягко.
Мне определенно казалось, что она говорит не то, что чувствует.
— Это будет нечестно. По отношению к Грегу.
— Ты разве что-то ему обещала?
— Я обещала себе, — сказала Ники надменно. — Только он — и никто, кроме него!
— Извини, конечно. Но… мне кажется, там все глухо. Не потому, что я пристрастен, не думай… Но зачем тратить время на мужчину, который…
— Я не «трачу время», — буркнула Ники. — Я повышаю ставки. Все или ничего!
«Нелепый подростковый максимализм!» — подумал я с досадой, отступая на шаг.
— А насчет того, что ты смог бы меня найти под водой, — продолжала Ники, — я сейчас объясню, что имела в виду.
Она подняла с моста мелкий камушек, что-то прошептала над ним и кинула в реку.
— Смотри вниз, — сказала она, перегибаясь через перила.
Я наклонился, вглядываясь в воду.
Какое, оказывается, дикое ощущение — смотреть на воду в мире, который сам растекается как вода! Казалось, я вижу Неву насквозь до самого дна, а может, и еще глубже; что я медленно лечу среди льдин, как среди облаков, над чужим миром. Внизу, под туго натянутой пленкой поверхности, бурлила негуманоидная жизнь. Я видел бесчисленные подвижные, прозрачные тела, похожие на пузырьки газа в стакане. Одни были мелкие, как планктон, другие здоровенные, как киты. Я видел спины — длинные, извивающиеся, круглые и плоские, выпуклые и ребристые; хвосты — плоские, острые, как шипы, разделенные на сегменты; плавники, щупальца, многочисленные лапки и щетинки… В первый миг разумной части меня подумалось, что это рыба идет на нерест. Но потом разум осмыслил то, что видит, и благоразумно сдался. Я рефлекторно отшатнулся от перил, но рук не разжал и через секунду снова прилила взглядом к удивительным существам. Которые, в чем я не сомневался, мне вовсе не мерещились.
— Это водяные духи, — раздался рядом негромкий голос Ники. — Красавчики, правда?
— Ну да, куда мне, ящерице недоделанной, с ними тягаться, — проворчал я. — Значит, водяные?
— Угу. Неужели раньше их не видел? Они в каждом водоеме есть. Даже в дренажной канаве парочка найдется. А в Неве так вообще кишат. Эти еще маленькие… А вот в Ладоге…
— Не видел, конечно, — буркнул я. — Чем бы я их, интересно, увидел? Хотя нет… с одним я знаком. В раковине у меня живет. Кусается, сволочь!
— А почему ты позволяешь? — укоризненно сказала Ники. — В следующий раз будет наглеть — поставь его на место, чтобы уважал.
69 
