Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
71 
Аппетитная игра, подумал Свиридов. Быть может, не менее азартная, чем казино, да еще несравненно более привлекательная.
— Давай, гаси эту рыбешку!
— Порви киске писку!
— Как раз по ней диаметр!
— Вв-в-ва-а-а!!!
— Гитлер капут! — заорал какой-то толстый господин. И тут же получил фундаментальный пинок от охранника — тому не понравилось, что господин, не в меру разохотившись, вознамерился взобраться на ринг, чтобы, вероятно, принять участие в схватке на стороне больше приглянувшейся ему девушки-гладиатора.
Толстяк крякнул и тяжело отпрянул назад, едва не придавив Владу ногу.
...Алая Пантера оказалась попроворнее и побыстрее своей одетой во все белое соперницы.
Она парировала профессионально нанесенный удар и, одним мгновенным, как выстрел, как взблеск кинжала, движением выбросив вперед левую руку, опутала голову и плечи Белой Акулы сетью. И, пока та конвульсивно освобождалась от губительных ячей, двумя выверенными движениями разорвала белую ткань на боках противницы.
Когда та наконец содрала с себя предательскую сеть, туника жалобно взвизгнула и окончательно порвалась — и тотчас же упала на пол под вой восторженной аудитории.
И взглядам судорожно колыхнувшейся толпы предстало совершенно обнаженное стройное тело, украшенное двумя царапинами на нежной коже учащенно вздымающихся боков. Обнаженное — если не считать ничего не скрывавших трусиков.
— Уу-у-у!!! Победила Алая Пантера, — под нестройный гул довольных и разочарованных (были и такие — те, кто проиграл свои ставки) голосов объявил вульгарный господин в желтом смокинге.
— Жаба! — идя вразрез со всеми зоологическими канонами, отрядил в атмосферу толстяк, которого так немилосердно пнул охранник. Вероятно, этот человек, слабо разбирающийся в фауне планеты, болел за девушку в белой тунике и теперь тяжело переносил утрату долларов, внесенных в виде ставки на победителя.
...Вскоре Владу стало понятно, почему бой легкомысленно назвали разминочным.
— Кто из господ выражает желание занять место побежденного? — объявил рефери. — Начальная ставка — двести долларов.
— Тррриста-а-а! — хрипло рявкнул толстяк и наступил-таки Владу на ногу.
Свиридов поморщился и сделал легкое движение локтем, от которого бедолага, и так немало претерпевший из-за своей неуклюжести и скверного характера, отлетел в толпу, едва устояв на ногах.
— Четыреста!
— То же и еще полета! — прокатился чей-то важный начальственный бас.
Неугомонный толстопуз подскочил к Владу и по-петушиному проверещал дурным голосом:
— Да ты че, брат, в натуре?..
Влад неодобрительно покачал головой и повернулся к рингу, оставив толстяка изрыгать слюну и проклятия.
На ринге тем временем уже обозначился какой-то заметно нетрезвый господин довольно-таки «новорусского» вида. По крайней мере, сакраментальные цепь и мобильник при нем наличествовали.
Он деловито осмотрелся по сторонам, задержал цепкий взгляд на застывшей в обворожительной позе — словно распустившийся цветок — девушке в алом и гаркнул, обдав рефери смесью табачного и крепкоалкогольного запахов:
— Ну че, типа, чем мне там телку табанить?
Пять «кать» баксов за нее всежки!!
Молодой человек в желтом смокинге даже не поморщился — вероятно, такое поведение клиентуры было ему не в диковинку. Он выписал в воздухе замысловатый пасс левой рукой и воскликнул:
— Оррружие господину гладиатору!
Тем временем вплотную к рингу подтащили два столика, уставленных столовыми приборами и бутылками, заваленных разнокалиберными закусками: вероятно, это друзья новоиспеченного бойца решили вплотную ознакомиться с фехтовальными навыками своего приятеля.
Один из столиков оказался самым что ни на есть бильярдным. Причем не от «американки», а от русского бильярда.
Тем временем тот принял из рук вышедшей на ринг дамы в шлеме римского легиона довольно-таки увесистый меч, покачал его в руке (вероятно, в эпоху первоначального накопления капитала в бытность свою рэкетиром он точно так же держал монтировку для мочиловки отстойного лошья), а потом попробовал заточку режущей кромки и громогласно объявил, что это никуда не годится, потому как жульничество чистой воды.
— Этим тупым бутором даже обрезание жиду не сделаешь!
— Но позвольте, Кирилл Ген... — начал было ведущий, но был перебит громогласным:
— Н-не позволю! Дайте мне нормальную заточку, а не этот, понимаешь ли...
71 
