Последние отзывы

  111  

Он говорил и говорил, и Нэнси неожиданно для себя словно выпала из этого пространства. Потому что только теперь поняла, откуда все происходит, ибо, говоря о покойнике, на самом деле епископ говорил о страхе. Он говорил о геенне огненной, ожидающей святотатца, о мщении, которое непременно воздаст ему господь, а главное, о том священном трепете, в котором столь праведно и, увы, столь недолго жил пастор Джереми, уже в силу своих глубочайших познаний понимающий, сколь велика и всесокрушающа сила всевышнего.

Нэнси вспомнила все: это бесконечное запугивание преисподней под видом Благой Вести, неделями сыпавшееся на ее маленького Ронни, едва он попадал на лето к бабушке; эту жуткую семейку Джимми, где никто, ни один из членов семьи, даже мужчина, не начинал нового дела без разрешения такого же вечно запуганного пастора; всю эту жуткую, многолетнюю давильню… и душа ее замерла.

«Бог мой, я не с тех начинала, — впилась она глазами в епископа. — Вот где настоящий сеятель ужаса!»

***

Салли шел к своей цели, как таран. Но когда начал выступать епископ, он остановился и замер — буквально в двух шагах от Нэнси Дженкинс. Ибо только теперь он понял, откуда исходят грязные потоки греха. А епископ говорил и говорил, даже не отдавая себе отчета в том, что столь решительно и беззастенчиво отсылаемый им в геенну подвижник божий может стоять внизу, у самых его ног.

И когда речь закончилась, Салли вырвал из-за пазухи пистолет и начал безостановочно стрелять прямо в эту толстую, ненавистную, пропитанную продажностью и грехом рожу.

***

Едва раздались выстрелы — один, второй, третий, толпа охнула и мигом пришла в движение. Что-то кричал пригнувшийся к помосту капитан Мак-Артур, что-то кричал патрульным Шеридан, но ситуация вышла из-под контроля мгновенно. Люди бросились врассыпную, давя и отталкивая друг друга и внося еще большую сумятицу.

И только спустя бесконечно долгие три или даже четыре минуты, в основном благодаря настойчивому руководству начальника полиции Джона Мак-Артура, Нэнси Дженкинс выдернули из поредевших рядов и, тыча ей в лицо подобранным где-то неподалеку пистолетом и требуя немедленного признания, потащили к ближайшей полицейской машине.

— Ну, что, Дженкинс, — поигрывая желваками, поинтересовался Мак-Артур. — Теперь-то запираться не будем? Это твой пистолет?

Нэнси глянула на сунутую ей в лицо старенькую «беретту» и обреченно кивнула.

— Мой.

***

Когда Салли понял, что промазал, он пришел в неистовство, но толпа понесла его прочь от этого места так мощно, что вернуться и довести дело до конца он уже не мог. И только за два квартала от места его величайшего позора люди брызнули и рассыпались в разные стороны, а Салли повел вокруг глазами, растерянно хлопая себя по пустым карманам.

Господь уже давно снизошел на него, но чем осуществить возмездие, он не знал. И тогда он просто выхватил из толпы первую попавшуюся шлюху, повалил ее на землю и, брызгая слюной и сыпля проклятиями, принялся душить эту тварь и душил до тех пор, пока его самого не сбили с ног и не поволокли прочь, осыпая ударами полицейских дубинок.

Битва с Сатаной была безнадежно проиграна.

***

Тем же вечером, в нарушение всех писаных и неписаных правил, Джон Мак-Артур с одобрения мэра города Висенте Маньяни дал пресс-конференцию.

— Я пригласил вас, господа, — с прищуром оглядев битком набитый зал пресс-клуба муниципалитета, начал он, — чтобы сообщить самое главное: так называемый «Библейский потрошитель» взят.

— Женщина не могла такое натворить! — выкрикнули снизу.

— Я тоже так думал, — кивнул Мак-Артур. — До сегодняшнего дня. Я даже допускаю, что у нее может быть… я подчеркиваю, не должен, а может быть помощник. Но будьте уверены, у нас в руках, так сказать, идеолог и провозвестник, а зачастую, как сегодня, например, и непосредственный исполнитель всей этой жуткой и кровавой эпопеи.

— Откуда такая уверенность?! — снова выкрикнули из глубины зала.

Начальник полиции улыбнулся и пододвинул к себе тоненькую синюю папку.

— Вы ведь сказали, что женщина не могла такое натворить? — напомнил он в зал.

— Верно!

Мак-Артур снова улыбнулся — криво и недобро.

— Но дело в том, что мы имеем дело не совсем… как бы это сказать… с женщиной.

Зал зашумел.

— Я поясню, — поднял руку вверх начальник полиции и неторопливо раскрыл синюю папку.

Он медленно и торжественно вытащил оттуда единственное, что там было, — стандартный, густо исписанный листок и показал его залу.

  111