Последние отзывы

  97  

— Роман Борзенков, — уточнил Тугарин, с интересом наблюдая за ее замешательством. — Твой бывший муж… Ага, ясно: ты о нем забыла, да? Хорошо.

— Да у него ничего страшного, — почему-то виновато сказала она. — Только веки обожжены, одно рассечено немножко, а с глазами все в порядке. Мне Алексеев еще тогда сказал. А что лоб поранен — так это уже не по нашему профилю.

— Ага, с профессиональной точки зрения он тебе неинтересен, — понял Тугарин. — А с какой-нибудь другой?

— А других точек зрения у меня нет, — почти честно ответила Ася. — А почему ты спрашиваешь?.. А! Поняла. Наверное, это тебя он интересует с профессиональной точки зрения, да? Ты хочешь о нем узнать что-нибудь? Но я правда ничего не знаю.

— Да все мы о нем уже узнали, — пренебрежительно сказал Тугарин. — Там и узнавать-то нечего. Манекеном работал.

— А раньше работал тренером по плаванию, — равнодушно отозвалась Ася. — Но и раньше предлагали манекенщиком работать. В рекламе какой-то.

— Нет, манекен — это другое… Это работа очень опасная.

— Тогда ты что-то перепутал, — уверенно возразила она. — Роман никогда бы не согласился на опасную работу.

— А его согласия никто и не спрашивал, — сказал Тугарин. — Засветили пыжом в упор — и к вам. Думали, что на второй этаж понесут. Один из санитаров из этих был… Эй, ты чего? Это же ты мне прямо сразу написала, что у него никакого ружья не было. Я думал — ты догадалась…

— О чем? — Ася почувствовала, как в солнечном сплетении холодеет. Она думала, что после того, как все кончилось, холод в солнечном сплетении не вернется никогда. — Ему что, кто-то специально стрелял в лицо, чтобы вместе с ним попасть в карантинное отделение?

— Ну да, — спокойно подтвердил Тугарин. — У них несколько планов было, в том числе и с экстренной операцией. И все — на один день. Некоторых мы еще днем… э-э… остановили. Почему все наши и были заняты. А эти спешили. Вот напролом и поперли. Тебе интересно? Рассказать?

— Мне неинтересно, — сердито сказала Ася. — Мне опять страшно… Расскажи как следует.

Может быть, Тугарин рассказывал не так, как следовало. А может быть, вообще ничего рассказывать не следовало бы… Потому что от того, что он рассказывал, ей опять становилось страшно. И это при том, что он наверняка не все рассказывал. И с очевидной целью — чтобы ее успокоить. И хвастливым мальчишеским тоном: вот, мол, как мы тут ловко все разрулили… И даже с какими-то дурацкими шуточками, давая понять, что это дело само по себе ничем не интересно, совершенно рядовое дело, даже несколько мельче рядового, за такие дела не дают ордена или хотя бы премии, о таких делах и не помнит никто никогда, и сам он забыл бы это дело через две секунды, если бы не Ася… То есть если бы не знакомство с Асей. Потому что именно благодаря этому рядовому, даже, прямо скажем, пустяковому делу он познакомился с Асей. Асенькой хорошей. И теперь это пустяковое дело останется в его памяти навсегда. Он будет рассказывать о нем детям и внукам. А потом еще и в мемуарах напишет.

Детей, внуков и мемуары Ася пропустила мимо ушей. А то, что он говорил об этом деле как о рядовом и даже пустяковом, — это ее испугало еще больше.

Наркотики! И не какие-нибудь цыгане, приторговывающие по случаю травкой, а целая банда, целый синдикат, целая мафия, делающая страшные деньги на страшных тяжелых наркотиках. Те отморозки, которые убили Пашу Гонсалеса на глазах его брата, — это просто шушера, просто шестерки, которые наделали ошибок, смертельно перепугались, что боссы об этом узнают, и стали заметать следы привычным способом — убирая свидетелей. Паша Гонсалес был одним из свидетелей… А потом свидетелем стал его старший брат, вот и его попытались убрать. Чем и привлекли к себе внимание… паника, вот что это было. Своих боссов они боялись панически. А при панике люди делают много ошибок. И машинка, раскрашенная под божью коровку, точно так же, как машина Панеева-младшего, — это тоже ошибка, они просто не знали, что Панеев-старший и генерал Гонсалес — друзья не по пьянке, а по жизни, когда люди в буквальном смысле спасают друг другу жизнь… Панеев-старший сильно мешал местным наркодилерам, вот его и пытались подставить… да, скомпрометировать, Ася тогда правильно догадалась. Если бы кто-то ретивый не выкинул из материалов дела компромат, — возможно, следствие вышло бы на местную банду… Впрочем, оно все равно вышло, именно Панеев-старший был инициатором нового расследования. И первое следствие не так бы проводили, если бы Панеев как раз в то время не лежал после инфаркта в реанимации. А потом — операция, аортокоронарное шунтирование, тоже много времени прошло. А Гонсалес-старший, навещая друга в больнице, ничего ему не говорил — знал, что расстроится, а расстраиваться ему нельзя… А те, которые на Гонсалеса-младшего охотились, — просто идиоты. Оставили бы парня в покое, сидели бы потихоньку, — так на них, может быть, долго еще внимания не обращали бы. А стали шарахаться — вот и засветили практически всех купленных. Да, и чиновников. Да, и в милиции такие были. Да, и в ФСБ… И не надо так смотреть. В любую профессию попадают всякие люди, профессия сама по себе еще не гарантия… Между прочим, на них и врачи работали. И журналисты. И таксисты. И актеры. И диджеи. И тренеры по плаванию. Да, а что касается Романа Борзенкова, который, выходит, тоже работал на наркомафию, хоть и только манекеном, — так там все просто оказалось. Продулся в казино, и долг-то не такой большой, но отдавать ему все равно нечем было. Вот и согласился отработать: узнать о зэке, который попал в глазное отделение больницы скорой помощи. Заодно — и о порядках в отделении, о возможности посещений, о количестве медперсонала — обо всем. И Асю он не сам нашел. Ему сказали: твоя бывшая там работает, так что есть у кого спросить. А он только про карантин и смог узнать. А про карантин и без него уже узнали. Не отработал долг. Вот и пришлось ему пациентом стать. Хорошо еще, что правда глаза не изувечили. А ведь могли — для убедительности. Они и не такое могут. Жуткие вещи творят не задумываясь. Им просто нечем задумываться, это же не люди. Почти все шестерки сидят на игле… Впрочем, некоторые из их боссов — тоже. Правило практически без исключений: те, кто вляпался в этот бизнес, рано или поздно сами становятся наркоманами. Закон природы: как аукнется — так откликнется… А раз у них мозги засыхают, так сами они и начинают свою организацию изнутри рушить: ошибка на ошибке, никакой дисциплины, сплошная самодеятельность, вся конспирация — это черные очки, другая куртка и новая машина. В общем, абсолютно пустяковое дело, говорить не о чем.

  97