очень нудно 
9 
Галка пришлепала назад в кухню, держа перед собой эти самые облигации веером. Была она уже не такая хмурая, но зато сильно удивленная.
– Я думала, ты как минимум полметра продала, – растерянно сказала она. – Даже обозлилась. Думаю: уж сколько натерпелись, и ничего, выкрутились. А тут, думаю, апельсинчиков ей захотелось… Ветчинки с конфеткой… Ну, извини. – Галка замолчала, с открытым ртом следя за тем, как Ольга вынимает из пакета две коробки с туфлями, помотала головой и нервно прокашлялась. – Значит, ты не банк ограбила? А кого?
– Частное лицо. – Ольга вынула последний сверток и понесла несъедобные покупки в комнату. – Чайник поставила бы. Я индийского чаю принесла. Настоящего.
– Чайник-то я поставлю… – Галка шлепала за нею, все так же растерянно держа перед собой веер из облигаций. – А ты мне хоть что-нибудь расскажешь?
Ольга ей кое-что рассказала. В общих чертах. Трудно было рассказывать Галке все подряд. Галка всегда пропускала мимо ушей то, что Ольга считала важным, и приматывалась с идиотскими расспросами о каких-то ерундовых мелочах, говорить о которых Ольге было неинтересно.
– Представляешь, – говорила Ольга. – От этого амбала алкоголем разит, а родной отец доверяет ему почти слепого ребенка! И они уходят, а он остается, и неизвестно, как он там с ней на лестнице, а он тут мне душу мотает, а что она там без него – ему начхать.
– А он брюнет или блондин? – перебила Галка, старательно слизывая майонезную кляксу с нового, только что подаренного ей Ольгой халата.
– Кто? – Ольга чуть не подавилась миндалем и попыталась сориентироваться в Галкиной логике. – Ребенок? Это же девочка, я же тебе только что…
– Да ну тебя! – Галка снисходительно усмехнулась. – Ты, Оль, не обижайся, но ты все-таки придурочная. Про ребенка я все поняла. И все. И забудь. Ну в чем ты-то виновата? Зачем ты себя грызешь? Слушай, давай тебя полечим маленько, а?
– Отстань, – буркнула Ольга. – Налечилась я уже. На всю оставшуюся жизнь… Отец – брюнет, амбал – блондин. То есть почти рыжий, только без веснушек. Очень красивый.
– То-то, – удовлетворенно вздохнула Галка. – Тебе голову надо вымыть. В шляпе-то завтра не пойдешь. Ща я воду греть поставлю.
– Спасибо, Галь, – сказала Ольга и проглотила комок в горле. – Что бы я без тебя делала…
– И тебе, Люлек, спасибо, – бодро ответила Галка, помахивая над столом рукой в нерешительности. – Как ты думаешь, что еще сожрать – апельсин или скумбрию?
– Слабительного. – Ольга встала из-за стола и направилась в комнату. – Ты посуду помоешь? Мне еще костюм погладить надо.
– Костюм я погладила, – отрапортовала Галка. – Посуду помою. Иди-ка ты в малину, пока солнышко еще хорошее. Может, хоть чуть покраснеешь. Все-таки странно: все люди как люди, если загорают – так это загар, а ты сколько времени каждый день на солнце жаришься, а все какая-то желтенькая. Как горчицей намазанная.
Ольга в одних трусиках валялась на раскладушке в углу Галкиного сада-огорода и лениво размышляла, что хорошо бы закончить портрет той парикмахерши прямо сегодня. Натура ей уже не нужна, работы там осталось всего часа на два, а деньги в любом случае хорошо бы побыстрее получить. Если завтра она устроится на работу – Галке на первое время хватит, а потом Ольга будет ей помогать со своей зарплаты. Ха-а-арошую зарплату обещают. Ой, стоп-стоп-стоп. Не будем планировать раньше времени. Будем прикидывать прямо противоположный вариант. Если – что вполне вероятно – завтра она при полном параде и в новых туфлях вернется сюда с фигой в кармане, то деньги будут нужны тем более. К тому же если портрет этой Надежде понравится, она покажет его подружкам. А если портрет понравится подружкам, они прибегут позировать тоже. И приведут своих детей. Как было после первого же портрета Галкиной соседки, когда вся улица выстроилась к Ольге в очередь. Правда, все это приносило копейки, но они с Галкой спокойно продержались полгода, а уж теперь, когда заказчик пошел денежный, и подавно продержатся. И не придется продавать три метра ее будущего жилья. А может, и еще удастся прикупить. Не сразу, конечно. Ну, ничего. У меня все хорошо. Обойдусь в случае чего и без высокооплачиваемой работы. Надо только вот прямо сейчас встать и закончить Надькин портрет.
Ольга вздохнула, перевернулась на живот и, не открывая глаз, пошарила рукой под раскладушкой. Нащупала коробку пастели, не вставая, вытащила ее и положила на раскладушку себе под бок. Опять запустила руку под раскладушку, уцепила папку с бумагой, приподнялась, сунула прохладную папку под себя и легла на нее, наслаждаясь ощущением внезапного холода на своем горячем животе.
9 
