Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
25 
— Бабушка, пожалуйста, не удерживай меня… Я все равно пойду… — тихо, но уверенно ответила Маша.
Когда Маша ушла, Зинаида присела на стул и сказала, обращаясь к кому-то невидимому:
— Пошла! Пошла-таки! Твоя, твоя правда, Руффа! Сбывается предсказание.
Тут в гости зашла Анфиса, и баба Зина рассказала ей обо всем, что случилось с Машей.
— Значит, Маша влюбилась!-сделала вывод Анфиса. — Что ж плохого?
— Все, все это плохо, Анфиса! — убежденно сказала Зинаида.
— Зина, не переживай! Невеста у него есть? Так это ему решать, с кем быть! Выберет ту? Ну что ж, пострадает Маша, да и забудет со временем. На то она и любовь!
Довольная своей тирадой, Анфиса прихлебнула чаю и продолжила:
— А чтобы Машенька баловство какое себе позволила… Ты же не хуже меня ее знаешь: не такая она девушка!
— Ох, Анфиса! Да не про то я! Помнишь цыганку, Руффу? Она мне один раз гадала, Маше тогда еще годика не было. Разного она наговорила.
— А ты поверила? Зина, ты прости, я столько лет тебя знаю, но не думала, что ты поверишь в эти цыганские бредни!
— Да, тогда я тоже не поверила. А сейчас… Как же не верить, когда сбываются предсказания?!
— Да расскажи ты, наконец, что сбывается! Может, ерунда, а ты надумала!
— А сказала она, что если Маша полюбит кого, то нависнет над ней большая опасность… — задумчиво поведала Зинаида.
— Милая моя, они так все говорят. А потом золото просят, чтобы порчу снять. Заговорят, и поминай как звали! И золотишко тю-тю! — назидательно произнесла Анфиса.
— А вот только Руффа ничего не просила! И еще она сказала, что если Маша найдет своего суженого, то им обоим суждены будут страшные испытания…
— Ну, и что за испытания? — Анфиса даже понизила голос.
— Суженый этот будет сильно болен. И Маша должна его излечить, — объяснила Зинаида.
— Погоди… Алеша этот в больнице лежит…
— А я про что толкую!!! — Зинаида возмутилась недогадливости Анфисы.
— А если не выдержат?!
— А если не выдержат, то Машенька моя погибнуть может!
— Ну это уж слишком! Ты сама себя пугаешь, — принялась успокаивать соседку Анфиса.
— Нет! Маша — девочка необычная, сама знаешь. И судьба у нее необычная. Помнишь, как она у меня появилась?
Анфиса кивнула.
* * *
Буравин вез дочь в больницу к Алеше и рассказывал по дороге:
— …Леша ехал на машине к тебе, в ЗАГС. Сам был за рулем. Видимо, очень спешил. И вот… Так все нелепо…
Катя молча смотрела в окно.
— Не понимаю, как это случилось… — продолжал Буравин. — Леша ведь — отличный водитель… Почему он не справился с управлением?
— Он с кем-то столкнулся? Кто-то еще пострадал? — спросила наконец Катя.
— Кроме него — никто… Один Леша… На полной скорости врезался в дерево…
— Ужас какой…
— Да-а… Наверное, действительно очень спешил… Эх, Алешка…
— Он не умрет, папа? — осознав до конца случившееся, тревожно спросила Катя.
— Ну что ты, девочка! Нет-нет… — Он сам упорно гнал от себя эту мысль.
— Мне страшно, я боюсь его потерять…
— Не бойся! — успокоил дочку Буравин. — Вы с Алешей — чудесная пара! У вас еще свадьба и жизнь — впереди…
— А я, дурочка, так его ругала… Какими только словами ни называла…
— Никогда больше не спеши с выводами, дочка! Сначала хорошо подумай…
— …Я фату в море бросила от злости… А Леша в это время страдал… Мне так стыдно! — продолжала укорять себя Катя.
— Хорошо, что ты раскаиваешься, Катюша… Но ты не кори так уж сильно себя. Ты тоже пережила сегодня удар! Ведь ото был твой день..". Твой праздник…
— Да уж! Праздник удался… — со злой иронией отметила дочка.
— Может, заедем домой? — участливо предложил Буравин. — Ты выглядишь очень уставшей.
— Немудрено… После всего этого…
— Примешь душ… Я тебе кофе сварю… Переоденешься.
Отец смотрел на дочь с жалостью.
— Нет, едем в больницу! Хочу Лешу видеть. Сейчас я должна быть рядом с ним, — решительно потребовала Катя.
Она открыла окно, откинулась в кресле и закрыла глаза.
«Моя дочь!» — подумал Буравин с гордостью. Он положил свою руку на руку дочери и сжал ее в знак одобрения.
В коридоре больницы супруги Самойловы все еще несли свою тревожную вахту. Полина уже плакала, не скрывая чувств:
— Если Алешу не спасут, я тоже жить не смогу! Мне этого не вынести!
— Не кличь беду! — умолял ее Самойлов. — Его спасут… Все хорошо будет…
25 
