Последние отзывы

  27  

— Итак, я планирую позавтракать — или это будет ленч? — потому что уже почти полдень, — продолжал граф, — потом оденусь и позову вас, чтобы вы помогли мне в моих упражнениях.

— Прекрасная идея, милорд.

— А что в это время будете делать вы, сиделка Робинсон? Что делают сиделки, когда их пациенты спят или едят? Может, изучают научные труды по медицине? Или практикуются в накладывании повязок?

Розанна укладывала свои инструменты, которые разбросала ночью, в сумку. Она подняла взгляд на графа. Да он смеется над ней!

— Мы находим какой-нибудь чуланчик и сидим в нем, пока нас не позовут, — сухо ответила она. — Но я, с вашего позволения, собираюсь прогуляться вокруг замка и подышать свежим воздухом. Думаю, после грозы ушла наконец духота, которая стояла несколько последних дней. Я хочу осмотреть окрестности. Мне очень нравится в деревне.

— Я помню, вы говорили мне об этом, — кивнул граф. — Как бы я хотел отправиться с вами! — Он погрустнел. — Я бы отдал половину своего состояния, чтобы быть достаточно здоровым и показать вам поместье, особенно мои любимые места, потом побежать в конюшню и проехаться на Демоне до ипподрома в Доннингтон-холле.

Розанна складывала тяжелую от пота льняную рубашку, которая валялась на полу. Услышав слова графа, она замерла.

— Доннингтон-холл? Это тот большой дом, мимо которого я проезжала, направляясь сюда? — заметила она буднично. — В нескольких милях отсюда.

— Да, там. Очень красивый дом. Покойный владелец, сэр Леонард Доннингтон, был близким другом моего отца. Я тоже его знал. Но не близко, потому что в последние годы много путешествовал в Европе. Но сэр Леонард построил прекрасный ипподром в Доннингтон-холле и разрешал мне тренировать там моих лошадей, когда я пожелаю.

— А вы знаете нынешнего владельца? — хитро спросила Розанна.

Граф покачал головой.

— Нет, еще не имел удовольствия. Поместье перешло к его юной племяннице, еще совсем девочке. Думаю, ее друзья и советники помогут ей его продать. Полагаю, она живет в Лондоне. Наверное, одна из этих взбалмошных барышень, которым в жизни ничего не нужно, кроме нарядов, танцев и… новых шляпок!

— Новые шляпки очень важны, милорд, — заметила Розанна, стараясь не рассмеяться.

Граф отмахнулся от нее.

— Сущая ерунда! — убежденно произнес он. — Но я уверен, что она не станет интересоваться лошадьми и ипподромами.

Розанна распахнула окно, чтобы проветрить комнату.

— Думаю, вы правы, милорд, — согласилась она и скрестила пальцы, вспомнив, как Марта, ее няня-шотландка, говорила, что когда лжешь, нужно скрестить пальцы — и ложь не считается таковой! — Прошу прощения, милорд. Я позвоню Симкинзу, чтобы он помог вам одеться. А пока вы заняты, я выйду подышать свежим деревенским воздухом.

Граф смотрел ей вслед. Он чувствовал себя гораздо лучше и знал, что должен благодарить за это сиделку Робинсон. Но что-то странное было в этой девушке. Ее голос, ее словарный запас, грация, с которой она двигалась, — все говорило о хорошем образовании и воспитании, которых не могло быть у сиделки, какой бы преданной своему делу она ни была. Он сравнивал ее сообразительность и смелость в обращении с его раной с поведением Верити, которая сбежала в Лондон, поняв, что не в состоянии справиться с его недугом.

— Хотя, наверное, это неправильное сравнение, — пробормотал он сам себе. — В конце концов, Верити леди, у нее натура тонкая и деликатная, и она не должна видеть такие ужасные вещи.

Но эта мысль еще больше потрясла графа, потому что в сиделке Робинсон, как ему показалось, деликатности было больше, чем у дам, которые находились выше ее на социальной лестнице.

«Возможно, она из хорошей семьи, которая переживает тяжелые времена», — думал граф. Он понимал, что если отец или брат по каким-то причинам разорился или проиграл деньги в карты, жены и дочери вынуждены работать, чтобы как-то себя прокормить. — «Я должен узнать ее секрет, — подумал он, когда появился Симкинз с чистой одеждой и начал долгий утомительный процесс одевания. — Может, я как-нибудь смогу ей помочь в будущем. Я ведь ей жизнью обязан. Может, порекомендую ее друзьям, которым понадобится сиделка. Долговременная служба в большом богатом поместье очень поможет ей».

Граф старался отмахнуться от мысли, что если бы только сиделка Робинсон была одного с ним круга, его восхищение ею могло перерасти в нечто большее.

  27