Последние отзывы

  20  

— При чем здесь моя беременность?! Я говорю о реальных вещах. Сева далек от идеала, я-то знаю. Но мне всегда хотелось думать, что ради наших отношений он готов измениться.

— Ты ничего не скрываешь от меня? — Юлия Сергеевна взяла лицо дочери в ладони. — Говори правду! Он не пьет? Не дебоширит, не наркоман? У него нет темных пятен в прошлом? Все-таки он на восемь лет старше, а вы поженились так быстро после знакомства. Говори немедленно, в чем дело?!

— Мамуля, я имела в виду не пороки, а состояние души! Мы с ним разные настолько, что иногда кажется, разбежаться нужно. А потом я поостыну и понимаю, что мы — две части одного целого. Мы нужны друг другу, как бы трудно или легко нам ни было.

— Вы прожили вместе всего полтора года.

— Какая разница? Можно прожить всю жизнь и не знать, что за человек с тобой рядом.

— У меня именно этот случай, — вяло улыбнулась Юлия Сергеевна.

— Вот видишь. Ведь я тоже никогда не думала, что отец способен на предательство.

— Оставь его в покое, прошу тебя, девочка. А вообще — сердцу не прикажешь. Он поступил честно и по отношению ко мне, и к той женщине, которая, надеюсь, будет любить его так же беззаветно, как это делала я… Пусть хотя бы они будут счастливы.

— И ты не будешь за него бороться? Просто так уступишь? Ведь это ты сделала его таким, какой он сейчас. Она воспользуется твоим трудом, твоими заслугами. Неужели ты действительно так думаешь? — щеки Наташи раскраснелись, она ощущала взволнованные толчки малыша, но не могла остановиться. Она не дала матери возможности ответить, медленно поднялась с дивана и стала, опершись о спинку стула. — Я не могу поверить! Ты так просто отказываешься от того, что составляло смысл твоей жизни! Ты всегда делала только то, что нужно ему. Ты была еще одной его парой глаз, рук, ног. И вот что я тебе скажу: ты напрочь забывала о себе, поэтому и ему самому было несложно забыть о тебе. Ты настолько растворилась в нем, в его успехах, проблемах, болезнях, что перестала существовать как личность, как женщина. Тебя было так легко не замечать, а ты и не настаивала. Поэтому ты сейчас одна.

Наташа выпалила свой монолог на одном дыхании. Она чувствовала, что способна говорить еще в таком же духе, но что-то сдерживало ее. Хотелось наконец услышать хоть что-нибудь в ответ.

— Я знаю, — тихо сказала Юлия Сергеевна, поднимая на дочь повлажневшие глаза. — Я поняла это на днях. Серьезно. Раньше не задумывалась, а теперь знаю, что ты права. Ты не открыла для меня Америку. Несколько дней назад, до ухода отца я бы рассорилась с тобой за подобные речи. Ты ведь всегда так думала, только вслух не произносила. Так вот, снова скажу, что ты права. Все дело в том, что я жила им, а он просто жил. Кстати, о тебе я всегда заботилась не меньше. Если тебя это, конечно, не унижает в столь взрослом возрасте.

— Ты путаешь заботу о ребенке и любовь к мужу. Ты все валишь в одну кучу! — Наташа понимала, что должна говорить совершенно иные слова, но они срывались с губ совершенно помимо ее воли. — Ты еще скажи, что никогда не забудешь его, потому что любишь меня — плод вашей любви!

— Как своеобразно ты решила утешать меня, На-тала, — улыбнулась Юлия Сергеевна и скрестила руки на груди. Внимательно глядя на дочь, она добавила уже серьезнее: — Ты злишься на меня, я вижу. В нашей семье царило благополучие, доверие, открытость, и ничего этого больше нет. Тебе обидно, что я не смогла удержать твоего отца, что он предпочел мне другую. Это изменило твое доверительное отношение к нему, ты считаешь, что лишилась друга. И во всем ты предпочла обвинить меня. Я принимаю на свой счет все, что ты сказала. Но вот тебе мой совет: оставь свои обиды, ведь он ушел от меня. Он меня больше не любит, а тебя по-прежнему боготворит.

— Ну уж нет! Я сказала ему, что не желаю его видеть! Я дала понять, что готова изредка участвовать в телефонных разговорах — все! И внук у него будет только формально.

— Наташенька, так нельзя. Он набрался смелости и пришел к тебе, чтобы все рассказать. Ему было нелегко, — Юлия Сергеевна говорила, сама не понимая, почему так настойчиво защищает Щеголева. — Ты ведь знаешь его характер.

— Мне двадцать лет, а ты все время поучаешь меня, как школьницу!

— Ты всегда останешься для меня ребенком. Родишь — сама поймешь, а пока давай остановимся на этом, чтобы не сказать что-нибудь лишнее.

— Ты слишком трезво рассуждаешь для женщины, от которой неделю назад ушел муж, — тихо, с каким-то злорадством произнесла Наташа. — Ты так рассудительна! Наверное, уже успела пригласить психоаналитика на дом?

  20